В него полетела ложка, которую он поймал невидимым движением и положил в чашку. Он аккуратно держал чашку с блюдцем, умудрившись увернуться от волны капелек чая. Так же в его руках оказалось блюдо из-под печенья, само печенье рассыпалось по всей спальне.
Обед мне принесла Фиса.
Ты что это за бардак устроила?
Фиса!
Тута я, из-за меня что ли?
Восстание рабынь гарема!
Восстание, говоришь? Поешь сначала. Вставай, належалась уже, вставай.
Она поставила поднос на столик, а сама села в кресло и задумалась. Я радостно вскочила, привела себя в порядок. Даже вместо халата надела красивое платье из тонкого льна и присела рядом с ней, обняла за плечи.
Фиса, как Мари?
Ох, девонька, натворил он, муж твой, ох натворил только не думай, что ты во всём виновата, это боль его так вышла, ломает его звериное нутро, да гарем этот будь он неладен.
Холод мгновенно остудил сердце, и я едва смогла произнести:
Что натворил?
Но Фиса не сразу ответила, погладила меня по руке, вздохнула тяжёлым вздохом неизбежности разговора, даже к окну отвернулась. Так и заговорила, не оборачиваясь ко мне:
Всё правда, всё, что Родя тогда сказал. Мужа дочери своей из хасов назначил, а до свадьбы в школу отправил, охрана кругом, никуда не выпускают. Вито согнул твоим спасением, мол, ежели что с тобой случится то его вина будет.
Алекс?
Жив, его Сережа как-то лечит своей энергией. Ты не причём, не твоя вина, он как узнал, что Ясеньку Амир продать решил, так с ним всё и началось
Фиса опустила голову и повторила:
Рина, ты не причём, виной себя не изводи, каждый своё должен пройти, им такое выпало.
Да из-за меня он
Нет, птица наша святокрылая, его самого черёд пришёл, ты всё правильно делаешь, жизни его учишь, человеческой любви
Да какая любовь!
Подскочив, я заходила по комнате в нервном возбуждении, руки дрожали, слёзы готовы были выплеснуться из глаз.
Ты не мельтеши, спокойствие от тебя надобно, коли спасти их задумала.
Как?! Фиса, как я их могу спасти? Я вчера опять то на коленях умоляла, обещала, что всё сделаю, как прикажет, а потом истерику закатила
Красиво.
Что красиво?
Дерёшься, говорю, красиво.
От удивления я даже остановилась в своём лихорадочном беге:
А откуда ты неужели показал?
Показал.
Фиса я одного не понимаю вернее много не понимаю зачем он всем показывает как я
Так учит всех.
Чему? Какая я идиотка? Посмотрите, какая дурочка что все люди такие да?
Она усмехнулась горькой усмешкой, опустила глаза и медленно проговорила:
Амир мудрый вождь.
Мудрый? Вот это ты называешь мудрый?!
Я широко взмахнула руками, что натворил, какой может быть мудрый, если такое со всеми совершил.
Учит всех жить учит, раз любовь в себе почувствовали, бороться за неё заставляет да на помощь от них надеется.
Фиса опять задумалась на мгновение, как исчезла в своих мыслях, а я пыталась осознать её слова.
Рина, зверь в нём, да вождь единовластный душу с любовью делят. Амир как может тебя от них защищает, на других отыгрывается да и то, не убил же никого уже победа.
Она медленно встала и подошла ко мне, погладила тёплой ручкой по щеке:
Я когда тебя на коленях-то увидела, поняла твоя любовь всё сможет, переборет в нём зверя. Ты меня из такой тьмы достала своим прощением
Фиса, я не помню и думать об этом не хочу
Я знаю. Ты и свои страдания ради него не хочешь помнить, только ведь он-то помнит, каждый миг помнит и думает об этом постоянно, вот Тьма ему и говорит, что любить его ты не можешь игра это у тебя. А любишь ты только их.
Мы долго смотрели друг на друга: всезнающая ведьма пыталась увидеть во мне понимание сказанного ею, а я растерянно всматривалась в её глаза в надежде найти подтверждение этих слов.
Я с ним играю?
Ты скажи-ка, берёзка белая, красавица, да умница-разумница, что ты за эти ночи да дни надумала? Веры в него у тебя нет, только небось и рассуждала, что он играет с тобой ради энергии, да ещё это слово сто раз повторила
Какое слово?
Она как смотрела в моей голове, видела все мои сомнения.
Эмоции. Раз любовь от тебя затребовал, значит, Амиру нужны твои эмоции. Так ли думала? А ещё, что он для другой женщины старается, научится у тебя любить, да и найдёт себе настоящую жену.