Снег будет лежать, у нас, на севере. Как с Йошикуни граф откинулся на спинку сиденья:
Я во всем признаюсь Регине, расскажу о Лауре. Просто не сейчас. Не надо ее волновать, в ее положении вернувшись с приема врача, жена, смешливо сказала:
Дитя первой брачной ночи, милый мой. И будут еще дети, обещаю целуя Регине руки, Наримуне решил, что надо, по возращении в Японию, поговорить с Зорге:
Я не могу больше рисковать, у меня семья. Да и сведений я никаких получать не буду. Уедем в Сендай, в глушь, воспитывать детей Наримуне смотрел в окно, на увешанные флагами со свастикой парижские дома. День оказался ясным, жарким.
Он не знал, говорить ли семье о Максиме.
Они с Региной возвращались в Японию через Москву. Выбирая между столицей СССР и Берлином, они решили, что красный флаг и портреты Сталина, меньшее зло, хотя и в Москве Наримуне не собирался покидать самолет.
Не буду, Наримуне потушил окурок в пепельнице, ни к чему. Максим не любит излишнего внимания. Если он окажется он в Европе, каким-то образом, он даст о себе знать. Адреса у него есть у Наримуне тоже имелись адреса, в Сен-Жермен-де-Пре, и на рю Мобийон. Он собирался поехать на Левый Берег после обеда, в отеле:
Теодору, если он доберется до Парижа, я ничего о Воронове не скажу. Просто однофамилец. Теодор упрямый человек, вобьет себе в голову, что ему надо в СССР поехать, найти комбрига. Он, кстати, на Питера похож, только, выше ростом. Пусть лучше Теодор с мадемуазель Аржан, и тетей Жанной отправляется в Швецию. У него американский паспорт, а о женщинах я позаботился в кармане Наримуне лежало два шведских удостоверения беженцев. Документы графу принес Рауль.
Наримуне аккуратно отсчитал десять процентов на чай. Вокруг машины засуетились мальчики, в форменных курточках «Рица».
Несмотря на войну, здесь все оставалось прежним. В вестибюле тонко пахло розами, большие букеты стояли в фарфоровых вазах, на отполированных столах орехового дерева, персидские ковры скрадывали шаги. Пианист мягко играл Моцарта, сверкала хрустальная люстра. Женщины в дневных, закрытых платьях, пили кофе. На газетном прилавке лежали вишистские издания и «Фолькишер Беобахтер», над стойкой висел герб, с топориком. Посмотрев на стройные ноги женщин, в шелковых чулках, Наримуне вспомнил красивую, высокую брюнетку, сидевшую через проход, в самолете:
Она чем-то на Регину похожа, на мадемуазель Аржан. Все потому, что ты Регину день не видел усмехнулся граф. За одним из столиков, светловолосый, отменно одетый мужчина, в штатском костюме, беседовал с человеком пониже, записывая что-то в блокнот. Прислушавшись, Наримуне уловил во французском языке немецкий акцент:
Дипломат какой-то, решил он, хотя у него рука перевязана правая рука светловолосого висела на косынке.
Идя к стойке портье, Наримуне столкнулся с молодым человеком, в летнем костюме тонкого льна, с модным, широким, шелковым галстуком, в пестрых узорах. Юноша одевался по-европейски, однако носил египетскую феску. Акцент у него тоже оказался гортанный, арабский. На смуглом запястье блестел толстый браслет золотого ролекса, на пальцах играли камнями перстни. Усики у юноши были тонкие, гитлеровские. Прижимая ладонь к сердцу, молодой человек рассыпался в извинениях.
Ничего, ничего прервал его Наримуне, бывает, месье.
Заметив на лацкане смокинга портье, значок со свастикой, Наримуне заставил себя, вежливо, сказать:
Граф Дате Наримуне, я бронировал номер по телеграфу, из Стокгольма.
Наримуне достал дипломатический паспорт:
Максим рассказывал, как он в московских гостиницах ворует. Сталкивается с постояльцами, проверяет карманы. Ерунда Наримуне обернулся, но араба рядом не нашел, просто богатенький юнец. Египет нейтрален, но поддерживает Британию, по договору. Итальянцы в Ливии сидят, французы в Марокко и Тунисе. Не хватало, чтобы Гитлер в Африке оказался шведские документы лежали в багаже Наримуне.
Добро пожаловать в «Риц», ваша светлость поклонился портье.
Наримуне посмотрел на часы:
Ванна, с дороги, обед, и Левый Берег. Регина мне письмо дала, для мадемуазель Аржан, фотографию вложила. Когда я все узнаю, отправлю Регине телеграмму. Надо ей духи купить, подарки, маленькому, игрушки. Если я до Парижа добрался он принял ключ от номера: