Да, последовал короткий ответ.
Хочешь попрощаться? Я бы на твоем месте не стал этого делать. Девчонки не умеют расставаться по-хорошему. Будут слезы, истерика Может, лучше просто исчезнуть?
Я хочу, чтобы она ехала с нами.
Сначала Алекс решил, что Герман его разыгрывает, но, присмотревшись, понял брат говорит серьезно. В его темно-карих глазах не было и намека на шутку.
Послушай, мне кажется, Влад не одобрит эту идею. Мы уже не мальчишки и должны уметь расставаться с полюбившимися нам игрушками, если этого требует долг.
Не говори мне о долге, ясно? Герман вдруг подступил к нему вплотную и глянул так, что Алекс затих. Старший брат всегда был чуть-чуть выше, и это преимущество в росте вкупе с пристальным взглядом в очередной раз заставило Александра отвести взгляд и замолчать.
Кроме того, прибавил будущий наследник рода, Влад сам говорил, что мне нужно найти ее. И я, кажется, нашел. Так что ехать придется, а ты, он улыбнулся, не выдержав напряженной обстановки, и широкая улыбка продемонстрировала чуть укрупненные островатые клыки, ты, мой друг, можешь только пожелать мне удачи!
Герман уехал, не сказав, когда его ждать назад. Времени до отъезда оставалось все меньше, и Алексу выпало собирать чемоданы за двоих.
Со своими пожитками он управился быстро, упаковав их в две небольших сумки. Его скромная комната вмещала не так уж много. Позднее, когда Герман выкупил и присоединил верхний этаж, она и вовсе стала гардеробной кладовкой с рядами полок и высоким узким окном в конце.
Вещи Германа младший брат собирал с большим знанием дела, хорошо помня все его привычки. Вопросы возникли только с одним предметом.
Большая картина висела на стене у самого входа в ванную. С нее улыбалась зеленоглазая девушка, чьи непослушные рыжие волосы разметались по сторонам. Она походила на солнце, ласковое дневное светило такое, каким видят его смертные.
Алекс в то время еще увлекался живописью и однажды нарисовал портрет загадочной подруги брата по фотографии, взятой с ее личной странички в соцсети. Картина вышла превосходная, но при мысли, что рисунок останется у него, Александр заливался краской, и потому просто подарил полотно брату. Тот повесил его пусть и у себя в комнате, но на виду, к большой радости автора.
Теперь, когда сама натурщица могла отправиться в дорогу вместе с семейством Мареш, младший из братьев не находил себе места. Он то и дело проходил мимо картины на стене, останавливаясь и подолгу разглядывая ее. Из двух девушек Алекс предпочел бы компанию нарисованной, и потому бечевка и упаковочная бумага лежали наготове. Однако он медлил.
Герман вернулся из поездки поразительно быстро. По тому, как звякнули в замке ключи, младший брат безошибочно определил его подавленное настроение. Когда же Александр вышел в прихожую, он увидел, что его друг сидит на одной из дорожных сумок, сжав виски чуть подрагивающими пальцами.
Она не едет, так я понимаю? осторожно поинтересовался Алекс.
В ответ Герман отнял руки от лица и понуро помотал головой из стороны в сторону, откидываясь спиной на стену.
Почему?
Помолчав, старший брат встал и пошел вглубь квартиры.
Почему? повторил он. Почему Потому что она НЕ МОЖЕТ! Видишь ли, у нее учеба, родители, планы. И любая составляющая ее жизни, как оказалось, важнее меня! И их бросить нельзя, понимаешь? ИХ нельзя!
Алекс постарался как-то урезонить брата:
Слушай, мне кажется, ты зря психуешь. Не нужно все воспринимать так буквально и близко к сердцу, что ли Просто мы очень внезапно сорвались с места. Для меня лично это тоже было неожиданностью, но мы с тобой другое дело. Думаю, она банально оказалась не готова к твоему предложению. Все произошло слишком быстро.
Слишком быстро? кривая усмешка исказила губы Германа. Представь себе парадокс: я бессмертный, но у меня нет времени. Именно сейчас у меня его нет!
Я понимаю
Да ни черта ты не понимаешь! Она и есть та! Та самая! Легенды не врут, отец был прав. И теперь я должен уехать, неизвестно, на сколько! Я должен оставить ее здесь, а сам ехать куда-то, потому что это мой долг, потому что так нужно сделать! Ты понимаешь, что после смерти мамы она это все, что у меня было?!
При этих словах Александр смутился, как если бы его неожиданно окатили водой из шланга, но спорить не стал, коротко повторив: