Все еще подрагивающими пальцами Кристина потерла заспанные, красноватые глаза, в которые точно песка насыпали, и устало спросила:
Мам, что ты хочешь сейчас сказать?
Женщина поправила волосы, плохо лежащие ото сна. На отросших неокрашенных корнях явственно проступала седина.
Я думаю, не познакомить ли вас с этим моим приятелем? Ты могла бы обсудить с ним все, что тебя беспокоит, не боясь, что кто-то узнает. Даже мы. Он очень интересный собеседник и хороший специалист.
Психиатр? спокойно спросила Кристина.
Э-э Нет. Нет, конечно, что ты! женщина постаралась скрыть неловкость за улыбкой. Вообще-то его профессия называется «психоаналитик». Знаешь, сейчас модно. Все занятые люди, топ-менеджеры, разные крутые специалисты, сильно устающие на работе ВСЕ ходят сейчас к психоаналитикам. Так что в этом ничего такого нет.
Понятно. Я подумаю.
Нужно было как-то успокоить родительницу, и Кристина продолжила есть свой омлет. При этом она старалась посильнее сжимать вилку, чтобы пальцы не вздрагивали. Однако мать не унималась.
Ну что тут думать?! Ты же, как приехала месяц назад среди ночи с безумными глазами, так до сих пор отойти не можешь. За все время один раз на улицу вышла, в магазин. И то не дошла и ничего не купила, пришла сама не своя. Думаешь, мы с отцом ничего не видим? Из универа звонили, спрашивали, где ты, почему не закрываешь сессию. Тебя же отчислят! Как ты потом восстановишься на бюджет?!
Мам, поверь мне, это сейчас не важно.
Не важно? Образование не важно?! А что же тогда важно? Как ты жить-то дальше собираешься?!
Собираюсь, твердо ответила Кристина. Я просто собираюсь жить дальше.
Она встала из-за стола. Затем просто подошла к матери, обняла ее за плечи и поцеловала в седую макушку.
Мам, все будет хорошо, я как-нибудь справлюсь. Ты только не переживай.
Женщина положила свою руку на плечо дочери, и девушка почувствовала, какая теплая и мягкая у нее ладонь.
Ой, не знаю я, не знаю Ты же ничего не рассказываешь Ну вот что у вас там случилось?
Ничего, ответила Кристина, уходя с кухни к себе в комнату. Что было, то прошло. Ты права, нужно как-то жить дальше.
Поднявшись наверх, она зашла в свою спальню и плотно закрыла дверь. С минуту стояла неподвижно и слушала. В доме было тихо, никто не пошел следом. Тогда девушка встала на колени и запустила руку глубоко под кровать. Нашарив там что-то, она достала это и села, держа в руках увесистый конверт. На нем значилось:
«От господина Мареша Г. В. госпоже Елагиной К. С. лично в руки».
Глава 2
Я же говорил, что мне с самого начала не нравилась эта идея. Вот объясни мне, зачем нам надо было срываться и так поспешно уезжать?
Алекс выглядел необычайно раздраженным. Недовольно сведенные черные брови, плотно сжатые губы. Герман этого не знал, но в последние дни его брат спал очень мало из-за навалившихся дел, а утолить голод и вовсе не успевал. Старший из братьев чуть сдвинул вниз темные очки и взглянул на своего компаньона поверх стекол. Солнце еще только окрашивало горизонт, и потому нежные глаза вампира могли вынести пару секунд без защиты. Растрепанные черные волосы Александра слегка вились и потому выглядели не слишком аккуратно. Кожа, обычно имеющая бронзовый оттенок, теперь казалась слегка бледной.
Герман нахмурился, вернул очки на место и посмотрел туда, где неспешно поднимался над землей сияющий диск.
Это мое решение, и тебе придется потерпеть немного. Уж прости. Слишком много дел осталось незавершенными. Нужно это исправить. К тому же, я знаю, ты не откажешь и выполнишь мое поручение.
Он протянул Алексу увесистый конверт из плотной коричневой бумаги.
Вот. Передашь это ей лично.
Младший Мареш принял конверт и убрал в сумку, затем подчеркнуто равнодушно спросил:
Что-нибудь сказать от твоего имени?
Ничего, просто вручи. Слова будут лишними.
Стюардесса личного самолета семьи Мареш сделала знак, что единственному пассажиру пришло время подниматься на борт. Экипаж был готов к вылету.
Тебе пора, Герман на прощание обнял брата и слегка похлопал по плечу. Сделай все правильно и возвращайся как можно скорее.
Да, господин мой, тихо отозвался Алекс со слабой улыбкой.
Не люблю, когда ты так зовешь меня. Глупые пережитки.
Алекс открыл было рот, но Герман не дал ему сказать.