Когда братья поравнялись с ползущим по мху мужчиной, Алекс заметил у того на шее две небольших ранки, свидетельствующих о том, что Герман укусил его и пил его кровь.
«Почему не убил сам? В конце концов, это больше его месть, чем моя».
То, что мужчина не умер, означало одно кровотечение остановили. Герман помог ранкам на артерии сомкнуться и не дать жертве истечь кровью. Теперь он указал Алексу на ползущего человека и сказал:
Давай же, он твой.
Герман, послушай, голос Александра дрогнул, выдавая крайнюю степень волнения, но тот постарался взять себя в руки и продолжить спокойнее и увереннее: Я с самого начала говорил, что, возможно, не смогу, что для меня это будет тяжело Я не обижусь, если ты сделаешь все сам.
Мужчина, все еще отчаянно пытающийся уползти, посмотрел на Алекса, и их взгляды пересеклись. Молодой бессмертный отвел глаза, не в силах смотреть на того, кого ему надлежало лишить жизни. Герман же холодно и твердо сказал:
Нет. Мы договорились. Первый был мой, и я это начал. Второго нашел Влад. Третий полагается тебе, а затем снова моя очередь. Я не нарушу порядок.
Да, да, я знаю Конечно, но Пойми, я никогда так не убивал. Это Не обижайся на меня, умоляю! Я тоже любил ее, был привязан к ней, но это не моя война. Вернее, она больше твоя, чем моя.
Он поднял на старшего брата полный мольбы взгляд и продолжил:
Поверь, я сделаю это, если ты хочешь. Я подчинюсь. Но мне кажется, ты получишь больше радости, если сделаешь все сам. Мне же это он порывисто выдохнул, не в силах облечь в слова всю величину своего омерзения по отношению к происходящему.
Герман внимательно выслушал его и вдруг улыбнулся.
О, поверь мне! Тебе понравится.
Затем он взглянул на мужчину, распростертого на земле. Тот выбился из сил и прекратил свои слабые попытки к бегству, теперь просто глядя на своих будущих убийц глазами, полными страха. Однако под взглядом Германа мужчина почему-то потупился, словно молодой наследник рода знал о нем некую постыдную тайну.
Идем, подойдем ближе, сказал Герман брату и двинулся по направлению к жертве. Вам просто стоит познакомиться. Поговорить, получше узнать друг друга. Уверен, подобная беседа вызовет у тебя аппетит.
Герман, пожалуйста! взмолился Алекс, зная, на какие безжалостные шутки способен иногда его старший брат.
Иди, вдруг прорычал Герман без тени улыбки, а ты, обратился он к лежащему на мхе человеку, расскажи ему то, что я увидел.
Я я беспомощно залепетал тот.
Говори!
Герман сверлил его взглядом своих темных глаз, полных голода и злобы, не знающих жалости. Он был похож на волка, приготовившегося к финальному броску. Под этим взглядом лежащий на земле человек сдался и вдруг задрожал от рыданий.
Хорошо, хорошо! крикнул он влажным от слез голосом. Я признаюсь! Это я! Я был там, я сжег тот дом.
Алекс замер на месте при звуке этих слов, словно громом пораженный.
Пригород Нью-Йорка! Пожар в коттедже! Двенадцать лет назад! клокочущий от ярости голос Германа эхом отозвался в долине.
Да
Михаэль и Джоанна Мареш-Смит! Ты убил их! Отвечай!
Распростертый у ног Германа мужчина вдруг перестал рыдать и скулить и поднял на своего палача взгляд, полный ненависти.
Да, это я убил их! Сжег мерзких тварей так, что от них даже горсточки пепла не осталось! Я убил их, слышишь?! Как и твою мамашу! Ты, проклятый выродок Цепеша! И попомни мои слова, всем вам гореть в огне! Всем!
Только одно едва заметное движение, и проклятья смолкли, захлебнувшись, уступив место предсмертным хрипам. Алекс придавил неизвестного ему человека к земле и, разорвав ему горло, по глотку высасывал жизнь. Он прикрыл глаза и весь дрожал, созерцая картины, открывающиеся его внутреннему взору. Наверняка там был и горящий дом, полный дыма, крика и боли. Дом, в котором погибли его родители и должен был погибнуть он сам.
Герман отвернулся и зашагал прочь к тому месту, где они с братом оставили машину.
Спустя пару часов на лес опустилась ночь. Старший из братьев сидел в автомобиле, погруженный в свои мысли. Время от времени он доставал пачку сигарет и, выйдя на воздух, выкуривал одну или две. Дым смешивался с запахами леса, добавляя им терпко-сладких, дурманящих ноток.
В одну из таких вылазок зоркий глаз бессмертного различил на фоне черного неба, как дымит вдалеке большой костер. Это означало, что ждать осталось недолго. Докурив, Герман достал из машины отвертку и прикрутил на место номерные знаки.