Может быть, зайдёшь сюда, присядешь, опять-таки неожиданно для самого себя предложил я отцу.
Да нет, ответил он тихо и покачал головой. Его голос едва пробивался через рыночную музыкальную какофонию.
Я вздохнул. Так тяжело, что отец не мог этого не заметить. Я всё ещё отводил взор, боялся смотреть ему в глаза.
«Наверное, надо что-то спросить», мелькнула у меня мысль. Отец, по всей видимости, моих мыслей не читал. Он то ли не хотел, то ли не мог подсказать мне образ действий.
Я пожевал губами, и, набравшись духа, сфокусировал зрение прямо перед собой.
Я не знаю, на самом деле это происходит или нет выговорил я . Но то, что происходит, для меня очень тяжело. Скажи пожалуйста, зачем ты пришёл?
Я говорил, но мне казалось, что я скорее не говорю, а слушаю сам себя голос звучал как чужой, раздавался как в бочке. Мало того, я не понимал, нужно ли это говорить. Мне вовсе не хотелось обижать отца. Но что я должен был делать? Обнять его, повиснуть на шее?
Отец улыбался всё той же, довольно жалкой, улыбкой. Эту улыбку я помнил у него с тех пор, как мне в малолетстве пришлось отбиваться от навязываемой им дружбы после того, как он разошёлся с матерью.
Ну, ты скажешь что-нибудь? вдруг спросил я почти раздражённо.
Отец опять улыбнулся, на этот раз, я бы даже сказал, галантно. И это слегка разрядило ситуацию. Он вообще был светским человеком, весьма светским:
Я узнал, что ты здесь. Смотрю, как устроился.
Если хочешь, расскажу, чем мы торгуем, предложил я.
Отец очередной раз улыбнулся, теперь уже на какой-то свой иронический и развлекающий лад.
Я натянуто улыбнулся в ответ. Улыбаясь, я осознал, насколько устал за последние минуты. Будто на самом деле на мне воду возили. Захотелось сесть, но было неудобно перед отцом.
Как ты себя чувствуешь? предупредительно спросил он.
Голос у него был, как я уже сказал, очень тихий, но всё-таки я его отчётливо слышал, в то время как, чтобы расслышать сквозь окружающий шум некоторых клиентов, мне приходилось заставлять их по три раза повторять на повышенных тонах одно и то же.
«Может быть, это звучит всё-таки только в моей голове?» сделал я осторожный, но обнадёживающий вывод.
Отец наклонился к моему уху. Была, кажется, у него такая привычка. И я ощутил знакомое дыхание, дыхание с придыханием. Услышал, как посвистывает его горло, как он сглатывает слюну. Это был несомненно он целиком и полностью. Был даже его слегка кисловатый запах.
Ты долго здесь будешь? спросил меня отец на ухо так, точно собирался вступить со мной в какой-нибудь сговор.
А что? спросил я, невольно отпрянув, ибо его дыхание щекотало волоски у меня внутри уха.
Да может быть, я мог бы тебя дождаться?
Я посмотрел на часы:
Нет, ещё долго. Мне здесь надо быть хотя бы до семи часов, а сам подумал: «Что я говорю? Мне наверно в таком случае следует всё бросить и идти за отцом, куда он пожелает»
Жаль, отец разочарованно нажал плечами.
Ты торопишься? спросил я.
Отец замялся.
В общем, нет сказал он вскоре. Но если ты занят
Только ты не обижайся! взмолился я. Суббота у меня самый доходный день!
Отец улыбнулся понимающе и панибратски вскинул подбородком.
Блин! выругался я. Был бы кто-нибудь, кто мог меня заменить Как назло все разбежались. А клиенты так и прут.
Отец стал озираться по сторонам. Я врал. Вернее, уже врал. Клиенты были, но вот их и след простыл. Толпы бродили по рынку, но всё мимо. Так бывает. Не всякий ведь забредёт в нашу закуту.
Отец почесал нос:
Жарко тут у вас, сказал он.
Кондиционеры работают, похвастался я. А ты сними плащ, я на спинку повешу.
Да ладно, отмахнулся отец. Расскажи лучше, как ты здесь? Как заработки?
Ну, когда как. В общем, ничего. Ушёл я от прямого ответа, сам не знаю зачем.
Как семья?
Семья как семья, снова неопределённо ответил я. Как будто у меня могли быть какие-то основания что-то скрывать от отца.
Он помолчал.
А в поездки больше не ездишь?
Что? не понял я.
Ну, на поездах?
А, нет. Уже давно. Там перестали платить. Да и поездок мало. А сидеть здесь сторожить вагоны не велика радость.
Это я отцу про свою, не так уж давно оставленную, профессию проводника почтового вагона.
Да-а, протянул отец, чтобы что-нибудь сказать. А как стихи?
Я шмыгнул носом: