Сдаюсь, Рене улыбнулась, подняла руки вверх. Давай посмотрим, чем его заменить, распахнула шкаф, скривилась. Да тебе и надеть-то нечего. Все сплошное старье
Болтушка ты, Рене, Франческа улыбнулась. Я надену брюки и
Опять брюки, Рене укоризненно покачала головой. Ну, когда ты почувствуешь себя женщиной? У тебя красивая фигура, а ты ее прячешь. Зачем?
Чтобы не подавать повода, ищущим повод, ответила Франческа. Мужчины всегда смотрят на нас с вожделением, поэтому их внимание к своей персоне привлекать без повода не нужно.
Да, кто тебе вдолбил в голову такую чушь? Рене развела руками. Не отвечай, знаю, что этот гений Доменик. Если он смотрит на всех с вожделением, то это его проблемы. Не стоит забывать, что вокруг нас полно нормальных людей, у которых в голове кроме секса есть и другие мысли. Эти господа оценивают женщин по-другому: они видят их ум, их душу, умение держаться в обществе, быть выше низменных страстей. В тебе, моя милая, все это есть. Именно поэтому Доменик тебя и унижает. Ему нужно развить в тебе комплексы неполноценности, никчемности, вины за все, в чем ты не виновата. Разве не так?
Так ответила Франческа со вздохом.
Твой Доменик боится, что ты его затмишь своим интеллектом, и не понимает, что ты давным-давно это сделала. Причем сделала без малейших усилий. Ты лучше, чище, умнее. И его это бесит. Он бесится, сходит с ума, а винит во всем тебя, Рене разошлась не на шутку. Их взаимная с Домеником неприязнь вырвалась наружу, грозя перерасти в мировой конфликт.
Хватит, хватит, Рене, взмолилась Франческа. Я сейчас расплачусь, и тогда уж точно никуда не поеду. Я не достойна того, чтобы меня возвышали до небес
Вот ты вся в этом, фыркнула Рене. Он хороший, а ты плохая. Он достоин всего, а ты его тень, прислуга Ладно закончим нашу дискуссию. Одевайся.
Рене, ты знаешь, что Доменик называет меня лгуньей, сказала Франческа растерянно. Он ни за что не поверит, что меня пригласили на работу просто так. Он непременно будет искать в этом тайный смысл
Пусть ищет, хмыкнула Рене. Разгадывание шарад укрепляет мозг. Доменику это просто необходимо. А тебе необходимо очаровать Блаффера.
Рене, прекрати, на щеках Франчески вспыхнул румянец. Рене обняла ее.
Ты такая милая, беззащитная в своем стремлении к идеалу, что невозможно не удивляться, как в наш безумный век ты не растратила себя. Объясни мне, как тебе удалось сохранить устаревшие понятия о чести, совести, целомудрии?
У меня строгий учитель Доменик, ответила Франческа.
Вздор! Рене рассердилась. Доменик здесь ни при чем. На его месте мог быть кто угодно, но при этом ты осталась бы сама собой. Секрет в тебе, дорогая. И ты это прекрасно знаешь. И я это знаю, и Доменик знает, поэтому и унижает тебя. А я тебя оберегаю. Правда, иногда я даю тебе глупые советы, которые ты, к счастью, не слушаешь. Но сегодня особенный день. И мой совет, вернее мое намерение устроить тебя на работу считаю правильным и своевременным. Вперед, моя милая лгунья!
Всю дорогу Рене о чем-то говорила, но Франческа ее не слушала. Она думала о короле, рисовала его образ и пыталась успокоиться, но это у нее не получалось. Все внутри было натянуто, как струна, готовая лопнуть в любой миг.
Мы приехали! сообщила Рене, остановив машину. Король нас ждет. Идем.
Она взяла Франческу за руку, повела за собой. Распахнула дверь кабинета, громко сказала:
А вот и мы, пропустив Франческу вперед.
Та сделала шаг и замерла, уставившись на человека, поднявшегося из-за стола. К счастью это был вовсе не тот король Себастьян, который ей приснился. Это Франческу успокоило. Она даже смогла разглядеть его и поняла, что его миловидность сродни Ангелам Леонардо: курчавые волосы, тонкие черты лица, умный взгляд, загадочная улыбка.
Добрый день! Я Себастьян Блаффер, протянув ей руку, проговорил он. Рад, что вы согласились приехать. Присаживайтесь.
Он указал им с Рене на диван, сам сел напротив. Секретарь принесла кофе, сладости.
У вас редкое имя Франческа. Оно напоминает о блистательном веке Кватроченто, в котором жил наш гений Леонардо. Благодаря ему мы с вами встретились. Надеюсь, мы подружимся. Кстати, меня не покидает чувство, что мы с вами знакомы, сказал он, глядя на нее.
Она пожала плечами. У нее такого чувства не было. В висках стучало: