Эх-хе ты, видать, на собраниях любишь выступать?
Почему? смутился Кирьян.
Ты вот пришёл сюда своим ходом и выбираться будешь также. А я своим ходом уже не смогу силы не те. Вот и выходит, что мне за тобой не угнаться, и слова твои пустые, трибунные. Заметив смущение гостя, дед добавил: Я сам такой был, когда должности занимал.
А кем был-то? поинтересовался Кирьян.
Тот неохотно буркнул:
Да так, исследовал, заведовал.
Кирьян присвистнул.
Значит, бывшее начальство, ещё и учёное. А как сюда-то попал?
Долго рассказывать, да и незачем. Мне здесь хорошо, а там, он неопределённо махнул рукой, худо. Остальное уже не имеет значения Ты скажи лучше, откуда узнал, что здесь живая Душа обитает. Охотники ведь только в конце сентября появятся в тайге, переменил он тему. Наверное, Витьку повстречал?
Опять в яблочко. Зачем спрашиваешь, если знаешь? удивился Кирьян в очередной раз и рассказал хозяину о встрече с оленеводческой семьёй.
Старик с интересом выслушал и довольно усмехнулся.
Мы с ним соседи. Другие все ближе к посёлку жмутся, а мы с ним, наоборот, подальше. Мы с ним одинаково на мир глядим, хоть виделись всего дважды. И ты вот, раз в такую даль без дела попёрся, тоже ищешь его.
Кого?
Взгляд на Мир.
А почему же без дела-то?
Ну, на рыбалку или охоту так далеко не забираются. В экспедиции по одному не ходят, да и сдохли экспедиции при перестройке. Туристы, те тоже табунами шастают. На кустарей-одиночек, что золотишком балуются, ты не похож. А больше дел в тайге нет.
Может, я журналист, собирающий материал об Улукиткане?
Э-э Этих я повидал. Они там, где людно.
Кирьян развёл руками, сдаваясь.
Всё, просветил насквозь. Тебе бы предсказателем быть где-нибудь в крупном городе, как сыр в масле катался бы.
Дед хмыкнул.
В обществе зрячих не бывает. Мудрецы ведь не зря удалялись. А те, что в городах предсказывают, просто подмечают схожесть явлений. Или жульё, которое носится по пространству, как пыль. Через что летит, тем и живёт.
Значит, ты мудрец! с пафосом произнёс Кирьян.
Опять на трибуну полез, чуть укоризненно одёрнул гостя хозяин. Так и быть, покажу тебе утром кое-кого
Они пили чай, заваренный на чаге с листом моховки, потом, пока варилась утка, топили насквозь пропахшую копчёным духом уютную баньку; после наваристой утиной похлёбки, дед Митяй принялся готовить сети к предстоящей рыбалке, а Кирьян окунулся в банно-прачечные хлопоты. Он постирал одежду, развесил её сушиться, потом поплескал на раскалённую каменку горячей воды и принялся хлестать веником из кедрового стланика соскучившееся по бане тело. Докрасна распаренный, он трижды выскакивал из бани, бросался в холодную реку, а после голый стоял на берегу и, наслаждаясь, глубоко вдыхал вкусные таёжные запахи и ощущал себя лёгким и прозрачным, словно растворённым в воздухе. Расслабленный и счастливый пришёл он в избушку.
Хлебни чайку и ложись отдохни, приказал хозяин избы, указав на дощаные нары, устланные оленьей шкурой, а то ночью резвости не будет. Я ещё чуток повожусь и тоже вздремну
Часа через три старик растолкал крепко уснувшего гостя.
Хоть и жаль тебя будить, да раз собрались, деваться некуда.
Кирьян кивнул в ответ, оправдывая свою сонливость:
После спячки у костров, да после баньки как дома. Красота!
Они неторопливо собрались и когда тени деревьев вытянулись к горизонту, спустились к реке, перевернули просмоленную дощаную плоскодонку и стащили её на воду.
Мотора, что, нет? поинтересовался Кирьян.
Лет пять уж без него обхожусь. Да и когда был, почти не пользовался. Воды здесь мало. Весной да после дождей только в самый раз.
Неужели на вёслах плаваешь?
Где веслом, где шестом, а где и хребтом.
Не, дед, зря ты меня в трибунстве обвиняешь. В твои годы мне бы с печки на полати перелезать без приключений, а так Кирьян запнулся, подыскивая слова, и, не найдя, спросил: А сколько тебе? Виктор говорил, семьдесят.
Дед Митяй сложил сети в нос лодки, пристроил в корме пятидесятилитровый бочонок, и потом ответил:
Вот пока ты в силе, значит, и таскай её на привязи. Я шестом буду нос от берега направлять. Тут до улова вверх триста метров. Там сетки поставим, а потом сплавом пойдём, сколько успеем. А назад уж как солнце встанет А годков мне по весне семьдесят три стукнуло