Задумывался ли он когда-нибудь, к чему вели его непродуманные, скоропалительные и необузданно поспешные поступки?
Какими вскоре стали межнациональные отношения в прибалтийских республиках? Уровень СОЦИАЛЬНЫХ гарантий граждан некоренной национальности оказался не только оскорбителен, но и враждебный! Ну, а характер отношения к совместной истории, к России и всему «РУССКОМУ» не имеет ничего общего с культурой!
Согласившись на сотрудничество с лидерами прибалтийских республик без достаточных экономических оснований и перспектив, Борис Николаевич своим поступком поощрил «сепаратизм» и способствовал развалу Великого государства, могущество которого множили Донской, Романовы, Ермак, Суворов, Ермолов, Нахимов, Ушаков, Скобелев, Джугашвили (Сталин) и многие другие.
Ну, а о каком научно-техническом сотрудничестве с представителями Прибалтийских республик мог вести речь Борис Николаевич?
Абсолютное большинство граждан республик Прибалтики милые женщины и приятные мужчины, а в профессиональном смысле рыбаки, земледельцы и землепашцы, хлеборобы и животноводы.
Промышленность, имевшая место, появилась за 45 лет советского периода: вагоностроительный и автосборочный заводы, два радиотехнических завода и завод по производству твёрдотельных и прочих радиоэлектронных приборов в Риге; крупнейший в Европе текстильный комбинат в Лиепае, прекрасный морской порт в Вентспилсе и несколько масломолочных, мясоперерабатывающих и рыбоконсервных комбинатов в Латвии.
Игналинская атомная электростанция не только полностью и устойчиво обеспечивала электроэнергией промышленность и население Литвы, но и экспорт электроэнергии.
Мажейкяйский нефтеперерабатывающий завод, судостроительный завод в Клайпеде и завод радиотехнического приборостроения в Каунасе и несколько масломолочных, мясоперерабатывающих и рыбоконсервных заводов и комбинатов были построены в Литве после изгнания гитлеровцев и восстановления разрушенного войной хозяйства.
На восстановление разрушенной системы водоснабжения в Вильнюсе, после его освобождения, был командирован и мой отец Петренко Андрей Иванович, куда мы приехали всей семьёй и своим скарбом домашними вещами и даже своим хозяйством: котом Васькой и полудюжиной кур в товарном вагоне, называемом «теплушкой».
В Вильнюсе я и пошёл в первый класс. В школу ходил с огромным удовольствием, потому что на большой перемене всем школьникам давали кружку чая с двумя очень вкусными пончиками. Но кружка у каждого школьника должна была быть своя.
Иногда на пути в школу я встречался со старшим братом, возвращавшимся после ночной смены помощника машиниста на паровозе. И на его неизменный вопрос: «Ты куда пошёл?» Я всегда с удовольствием отвечал: «В школу чай пить!».
Там же в Вильнюсе я встретил свою первую детскую любовь. Нашу семью поселили в свободном деревянном одноэтажном домике недалеко от берега реки Вильня. А, примерно, в таком же домике, напротив нашего домика на другой стороне неширокой улицы, жила женщина с тремя дочерьми. Младшая девочка была моей ровесницей. И каждую субботу или воскресенье моя ровесница должна была ехать в костёл, но почему-то без старших. Нанимали коляску, очень похожую на карету, запряженную лошадью. Меня, между прочим, одевали в надлежащий костюм, в котором я и сопровождал в костёл эту очень юную и, как мне сейчас представляется, прекрасную подружку. Интересно! Как сложилась её судьба?
После завершения восстановительных работ отца откомандировали на прежнее место работы. И мы всей семьёй вернулись. Но первая школа, с чаем и пончиками на большой перемене, поездки в костёл очень живо сохранились в памяти.
По воспоминаниям моей матери Марии Ивановны отъезд из Вильнюса больше всего огорчил меня, потому что больше ни в одной школе, а их у меня было несколько, в связи с особым характером работы моего отца, не давали ни чая, ни пончиков.
В школах, до седьмого класса, зимой, чтобы не замёрзнуть в классе, школьники сами кололи дрова и топили печи, которые назывались контрамарками.
И, если в Вильнюсе, в первом классе, нам давали тетради, в косую линейку и в клетку, то в других школах, кажется, до пятого класса, я писал на газетах «Гудок», «Известия» и «Правда», которые у отца были в изобилии.
Ну, а независимая «якобы» Эстония унаследовала от Российской империи и СССР сланцевую индустрию в Кохтла-Ярве, причальный комплекс «Пирита», военно-морскую базу в Палдиски, университетский комплекс в Тарту, десятки предприятий разной мощности по переработке сельскохозяйственной продукции и продукции морского промысла.