Но это было потом, годы спустя.
А в тот день барон зашёл в отвергнутое жилище, с целью препарировать одну из доставленных на базу гусениц и снова встретил знакомого серого Кота. Гость сидел на полу в центре комнаты.
На этот раз барон не испугался. Спокойно подошёл к столу, положил на него свёрток с шевелящейся гусеницей и открыл кофр с инструментами для препарирования. Кот бесшумно переместился на стул напротив и принялся наблюдать за действиями Максима.
Желание погладить Кота возникло у барона не сразу.
После того, как острый скальпель расчленил гусеницу между копошащихся ножек, и перед исследователем предстали её розовые внутренности, ударившие в нос ароматом свежеприготовленного жаркого из кролика, «гость» зашевелился и вопросительно посмотрел на барона.
Кушать захотел? спросил Максим, отчленяя от хитиновых колец гусеницы кусок плоти. Мясо было тёплым и источало аппетитный запах. Сейчас организуем сервис.
Сервис ограничился измельчением плоти на дольки и их размещением на фаянсовом блюде, веером, как на праздничном банкете.
Кот продолжал наблюдал за действом.
Максим вытер руки салфеткой, пододвинул блюдо к Коту и, совершенно неожиданно для себя, погладил животное по голове и длинной шее.
Кот не отстранился, не замурлыкал и не встал на четыре лапы, чтобы поднять хвост, как это делают земные твари. Он лишь прищурился от полученного удовольствия и наклонил голову к протянутой руке, прося дополнительной порции ласки.
О! удивился Максим. С тобой, оказывается, можно дружить!
Кот, заметив, что Максим больше не собирается его ласкать, приступил к трапезе принялся, не спеша поедать кусочек за кусочком.
В это время в лабораторию вошли коллеги барона и увидели «идиллию» с Котом и командиром
Это уже потом биологи придумали животному название «Софийский Кот Вайнгартена» и рекомендовали писать его с заглавной буквы, как слова: Бог, Президент, Король.
Бананы и гусеницы, понравившиеся жителям обитаемого пространства Млечного пути, получили свои научные названия с приставкой Вайнгартен. Всё это отмечено в научных монографиях и занесено в каталоги на древнем латинском языке.
Впоследствии выяснилось, что на Софии ноуменальных Котов превеликое множество хватает каждому нормальному хомо сапиенсу.
Имя барона прочно уселось на стуле, за обеденным столом, рядом с каждым жителем планеты, в виде доброго и пушистого домашнего чуда. Для жителей Софии бананы и гусеницы Вайнгартена не являются дорогими деликатесами. Дарами местной природы в виде разнообразных и изумительно вкусных кушаний теперь наслаждаются и софийцы, и гости планеты.
Коты же имеются у каждого жителя Софии, не исключая клон-резектов, и тут же появляются у вновь прибывших на планету гостей.
Но у этих животных есть очень полезная особенность, обнаруженная колонистами не сразу. Полезная для Котов и для жителей Софии.
Каждый раз, когда против Котов замышляются какие-нибудь каверзы, типа их изучения посредством научных опытов, попыток пленить и вывезти на другую планету, или, того хуже, возникновения у кого-нибудь из людей желания воспользоваться редким мехом животного для украшения одежд богатых и самодовольных дам, они не уделяли вниманием таковых своим присутствием. И этим давали сигнал жителям планеты и таможенным службам, что на планете появился охотник.
Кстати, заказы на получение меха Софийского Кота поступали от мультимиллиардерш очень часто и сулили охотникам немалые прибыли. Но ни один из вызвавшихся на это дело добытчиков, прибыв на Софию, даже не удосужился увидеть кончика хвоста предполагаемой жертвы.
А у постоянных жителей планеты София уже с рождения имеются свои персональные Коты. Они всегда находятся рядом. Они наблюдают за хозяевами пристально и постоянно, как овеществлённая совесть. Стоит согрешить, или задумать что-нибудь неблагопристойное, как об этом сразу узнают окружающие вас люди. Длительное отсутствие рядом с человеком «персонального» Кота верный признак «неблагополучия» в мыслях и поведении индивида.
Адмирал Маринеску видел своего «мохнатого наблюдателя» каждый день. Кот не надоедал ему. Просто появлялся в доме, в кабинете, или в другом месте, где его мог видеть хозяин и тихо сидел, созерцая через окно природу, либо вылизывал и без того чистую шерстку. От Котов не исходили запахи, свойственные земным озорникам, постоянно пачкавшим под диванами, или метившим границы своих владений. Земные собратья тем самым создавали в доме «благоухающую» атмосферу. А Коты Вайнгартена стерильны. Правда, гуляют и они «по Киплингу» сами по себе, и считаются ноуменами как непознаваемая «вещь в себе», подтверждая философию Канта.