К дому номер тринадцать мы подъехали, свернув на дорожку, соединяющую проезжую часть с широким тротуаром, протянувшимся вдоль невысокой витиеватой оградки, спаянной из арматуры талантливыми сварщиками для обозначения приусадебных территорий.
Живут прямо на кладбище! сказал Окуневский и первым вышел из салона. Он сидел рядом со мной, а стажёр сзади. Не люблю я этот дикий угол!
А мне здесь нравится! воскликнул Миша и последовал за капитаном.
Мне тоже здесь понравилось. Но я промолчал и, заглушив двигатель, последовал за коллегами.
Калитка не заперта. Капитан откинул внутреннюю защелку, и мы ступили на красивую дорожку, выложенную в ровном газоне из цветных бетонных блоков. Вокруг дома чисто. Я заметил, что летом за территорией ухаживали. Декоративный кустарник вдоль ограды подстрижен, трава скошена, на окружённых цветными кирпичами клумбах удалены засохшие стебли цветов и почва взрыхлена. Да и сейчас, в период активного листопада, на участке нет такого количества листвы, как в округе. Её убрали. Причём недавно.
Дом тоже выглядит ухоженным, построен давно, из прочного красного кирпича, с ломаной крышей, под которой, судя по большим окнам с тюлевыми занавесками, располагается благоустроенная мансарда площадью не менее чем на первом этаже. Широкая терраса, выкрашенная акватексом под цвет старого кирпича, встретила нас запертой дверью. На звонок никто не ответил и никто не вышел нас встречать.
Видимо, нас не ждали, пробурчал Окуневский, стукнув для верности по двери кулаком. Супруга уехала в посёлок Сокол, дочь тоже где-то обретается. У них свои квартиры, работы. И здесь им делать нечего. А этот уютный домик Александра Сергеевна, скорее всего, выставит на продажу.
Мне ничего не оставалось, как обойти дом и осмотреться.
Миша шёл за мной и с некоторой завистью во взгляде оценивал шикарную беседку в окружении высоких грушевых деревьев, кирпичный барбекю-мангал крытый металлочерепицей, качели под навесом и окружённый плодовыми деревьями и кустами уголок, где можно отдыхать, как на даче.
Я же, ко всему прочему, осматривал сам дом, не имевший каких-либо хозяйственных пристроек, погребов и курятников. Просто дом, без архитектурных излишеств, с большими окнами, укреплёнными резными ставнями, почему-то не закрытыми на период отсутствия хозяев. Казалось, что они где-то здесь, не далеко
Ну что, студенты? проворчал капитан, встретив нас после кругового обхода. Будем думать о планировании вашей работы?
Будем, соглашаюсь я. Но нужно навестить могилку майора Пронина. Это далеко?
Пешим ходом пять минут. Ворота напротив, капитан взглянул в сторону кладбища. Пошли, провожу! Мне скоро Токареву докладывать о проделанной работе.
Что докладывать, Сергей Викторович? спрашиваю я капитана. Мы же ещё ничего не сделали.
Вот об этом и доложу. Окуневский первым выходит на улицу и с завистью смотрит на мою машину. Доложу, что ничего не сделали, занимались осмотром места происшествия. Внутрь попасть не удалось Капитан на секунду задумывается, а потом добавил к сказанному: Мне кто-то из Слободского отдела про твоих «тараканов» рассказывал. Ты, старлей, разбуди их, умненьких, и с ними посоветуйся. Может чего-нибудь, и сочинишь для вечернего доклада шефу. А я сей момент доложу то, что есть.
Значит, обещанные лекции читать не будет, таинственным шёпотом оповестил меня на ухо Миша.
Не буду я читать вам лекции, ворчит Окуневский, услышав резюме лейтенанта. Вы оба с высшим образованием. А у меня всего лишь средняя спецшкола. Планированием и сыском займётесь согласно статьям, прочитанным в учебниках. Да и кое-какой опыт у вас уже есть. Не зря же вам звания и медали досрочно вручают. Да ещё и машины в придачу
Это капитан уже не о нас
Это он обо мне. Позавидовал что ли? Образование, звание, машина. Он бы ещё маму полковника медицинской службы вспомнил и тестя генерал-майора Но я не обидчивый! Чего на стариков обижаться!
Окуневскому пора на пенсион. Лет ему за пятьдесят и выслуга на пределе И чего он такой сердитый?
Ну, тогда пошли к майору Пронину, сказал я обоим спутникам, а Мише, тоже шёпотом: Сами разберёмся. Слышал про тараканов?
Да! Только я ничего не понял
О них, потом!..
И мы пошли за обиженным на жизнь капитаном.