Но как-то так вышло, что вскоре оказался в третьей военной школе летчиков и летнабов в Оренбурге, и даже выучился летать на разведчике Р-5. Чтобы потом не один год прослужить в девятнадцатой легко-штурмовой эскадрилье ЗабВО сначала командиром звена, а затем отряда. В феврале прошлого года его даже наградили орденом Красной Звезды. И он уже стал, кажется, привыкать.
А через месяц был назначен помощником командира истребительного авиаполка. И всего через полгода принял этот полк у капитана Куцепалова, назначенного на бригаду и получившего по этому случаю очередное воинское звание.
Ему тоже кинули вторую шпалу на петлицы. Впрочем, и он это отчетливо осознавал, стать командиром полка в двадцать семь было не таким уж и большим достижением. Надо было раньше свою дорогу выбирать. Или идти по ней более решительно!
И тем не менее под его командованием оказалось более полутысячи человек. Шестьдесят три истребителя двадцать восемь И-16 и тридцать пять И-15 бис
Глазыкин перевел взгляд на дребезжащий телефон. Чтобы вернуться к реальности, ему потребовалась лишь пара секунд.
Товарищ комполка! докладывали со старта. Прибыл товарищ комбриг!
Глазыкин надел фуражку и поспешил навстречу начальству.
Куцепалов прилетел не на связном У-2, а на своем собственном «ишаке». И одно это уже могло насторожить. И насторожило.
Здравствуй, Николай Георгиевич! Куцепалов протянул руку Глазыкину, когда тот закончил рапорт.
Здравия желаю, товарищ комбриг! козырнул Глазыкин и пожал твердую ладонь.
Куцепалов оглянулся. Никого рядом не было. И пилоты, и красноармейцы, являя собой образцы деловитости, занимались обслуживанием материальной части и несением внутренней службы, благоразумно держась подальше от начальства.
Как полк? спросил он.
Готовы к выполнению любого приказа командования! как и положено, ответил Глазыкин.
Приказ имеется, Николай Георгиевич, Куцепалов понизил голос. Без проверок! Сколько тебе надо времени, чтобы подняться и вылететь?
У меня три площадки, Федор Тимофеевич. Да вы же сами все знаете Че плюс тридцать Первая эскадрилья через пятнадцать минут. Вторая по зрячему. Третья и четвертая сбор на маршруте
Значит, так. Полный боекомплект! Топливо под крышку! Я лидирую! Летим в Баян-Тумен. Но об этом ни слова! Даже Калачеву!
Что-то случилось, Федор Тимофеевич?
Да!.. У монголов уже неделю стрельба идет, а вчера был атакован и сбит связной самолет сто пятидесятого СБАП[2] Летел над своей территорией. Но это его не спасло. Летчик погиб, а летнаб[3] выпрыгнул с парашютом. Идем на усиление.
К тревогам в первой эскадрилье за последнее время успели уже привыкнуть. Итоговая проверка ожидалась со дня на день, поэтому матчасть была готова к проверке в любую минуту. И техники, и летчики были переведены на негласное казарменное положение. Все (кроме боевых подруг, конечно) относились к этому с пониманием. Служба!
Поэтому пока летчики прибывали на стоянку и надевали парашюты, техники уже успели подготовить самолеты.
Один за другим истребители выплевывали в небо короткие звонкие очереди. Такая методика была введена в полку для определения готовности к боевому вылету. Между экипажами развернулось настоящее соревнование, кто первым засветит залп. И на этот раз, как всегда, вперед всех успел экипаж лейтенанта Райкова.
Никаких секретов! Просто воентехник третьего ранга Копысов быстрее всех пробегал стометровку. Все по-честному!
Обычно после приведения самолетов в боевую готовность эскадрилья возвращалась к мирной жизни. Хотя иногда поднималась в воздух, шла на предельно малой высоте между сопками, маневрируя направлением и высотой, и, выскочив на полигон, стреляла по мишеням.
Младший летчик Пономарев терпеливо парился в кабине. Обычное дело проверка кончилась, а отбоя нет. Видимо, итоги еще не подведены.
В этот момент в воздух одна за другой взвились две зеленые ракеты.
Взлет!
Дружно поднявшись, а затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, эскадрилья вслед за командиром прошла над аэродромом. Внизу должны были выложить специальный сигнал.
Радиостанции пока имелись только на тяжелых бомбардировщиках, поэтому истребителям приходилось обходиться мимикой и такими вот сигналами. В верхнем левом углу большого белого полотнища на старте лежал красный квадрат. Этот сигнал означал единицу, то есть команду «Выполнять задание». А какое ведомо лишь командиру.