Капитан Шнурков был начальником воздушно-стрелковой службы, а военинженер 3-го ранга Калинин инженером полка.
Иванищев незаметно повернулся к Ледневичу и повел глазами в сторону двери. Адъютант попытался бочком-бочком проскользнуть к выходу. Но Калачев краем глаза заметил его движение и остановил резким движением ладони.
Да, Николай Георгиевич, я тут пока сам справлюсь А они, оба, пускай немедленно вылетают!.. Все проверим, как следует! Не сомневайся!.. Да, я думаю, двух дней вполне хватит! А потом проведем разбор полетов! Вернусь, доложу подробно!.. Есть! Конец связи! Калачев положил трубку и повернулся к Иванищеву. Боевой сбор!
Есть, боевой сбор! четко ответил тот и гаркнул что есть силы: Дневальный!
За дверью раздался громкий топот, и в кабинет комэска заскочил красноармеец с вытаращенными глазами.
Боевой сбор! приказал комэска, и дневальный убежал.
Даю вводную! Калачев посмотрел прямо в глаза Иванищеву. Аэродром внезапно атакован бомбардировщиками противника. Командир эскадрильи убит осколком бомбы.
Иванищев открыл было рот, но если и хотел что-то сказать, то передумал.
Пойдем, Иван Иванович, поглядим, как эскадрилья собирается по тревоге, сказал Калачев Николаеву и снова посмотрел на Иванищева. А вы, товарищ капитан, раз уж вас убило, можете пока принять зачет по технике пилотирования у младшего летчика Пономарева.
Та-ак протянул Иванищев, когда за военкомом и парторгом закрылась дверь. Он отчетливо скрипнул зубами: Пономарев!
Я, товарищ капитан! вытянулся Владимир, все это время стоявший ни жив ни мертв.
Бегом, на стоянку! И чтобы через двадцать минут спарка была на старте. Попробуй только у меня не сдать этот зачет!
Владимир козырнул и метнулся прочь из канцелярии. Уже закрывая дверь, он услышал громкие непечатные слова комэска, обращенные к Ледневичу:
А ты, какого тут расселся, адъютант! Марш в эскадрилью!
Глава 4. «Сумеем кровь пролить за СССР»
Халхин-Гол, конец мая 1939 г.
Весна в Забайкалье была совсем не такой, как в Одессе. Снег сошел очень рано. А солнца было столько, что Владимир с непривычки ходил прищурившись.
Понимая, что для летчика-истребителя умение видеть врага, атакующего со стороны солнца, является условием не то что победы, а элементарного выживания, Владимир постоянно тренировался. Сначала, наловившись солнечных зайчиков, он ходил и спотыкался. Но спустя какое-то время научился смотреть на солнце сквозь ресницы и не слепнуть.
А жизнь шла своим чередом.
Первая эскадрилья летала очень много. И младший лейтенант Пономарев, с легкой руки военкома допущенный наконец к полетам, с жадностью наверстывал свое отставание. Все экзамены и зачеты по матчасти, различным инструкциям и наставлениям, а также по знанию района полетов он сдал на «хорошо» и «отлично» еще до того, как угодил в «вечные» дежурные, и больше никаких препятствий не оставалось.
Потому что в конце марта капитан Иванищев, при активном содействии врио командира бригады майора Куцепалова, был назначен заместителем начальника штаба бригады и убыл к новому месту службы. А старший лейтенант Ледневич после суровой выволочки на партбюро и отъезда своего покровителя ходил тише воды ниже травы, больше к Владимиру не цеплялся и жить не мешал.
Зачет по технике пилотирования младший летчик Пономарев сдал на «удовлетворительно». Комэска Иванищев, при всех его недостатках, на самом деле был на своем месте. А пил бы поменьше, да летал побольше, и не держал возле себя эту шестерку Ледневича, то стал бы действительно неплохим командиром эскадрильи.
Так или иначе сильно придираться к Владимиру он не стал. Видимо, решив, что на первый раз хватит. В конце концов это была его эскадрилья и в мае, на итоговой проверке, не адъютанту, а именно ему пришлось бы отвечать за подготовку летного состава. И вообще раз пошла такая пьянка и в дело ввязался военком, имело смысл махнуть рукой на глупые амбиции. Тем более что это были не его амбиции.
Иванищев был старый комэска и отлично понимал, что гавкаться с комполка и военкомом себе дороже. Раз выше сидят, значит, дальше глядят. И лáдненько
К маю Владимир восстановил навыки пилотажа. И простого, и сложного. Полетал и в составе звена, и в составе эскадрильи. Провел несколько воздушных боев, и даже пострелял пару раз по конусу. Понятное дело, чтобы стать настоящим боевым летчиком, этого было мало, но никто и не ожидал, что за три-четыре месяца он превратится в аса. Во всяком случае, в строй эскадрильи младший лейтенант Пономарев встал, и командир звена лейтенант Пьянков был им доволен. А если командир доволен, значит, солдат кашу ест не зря.