Кто это? ткнула я пальцем в снимок.
Виталий удивленно взглянул на меня, взял фото.
А это Глеб Полторанин, с какой-то особенной теплотой в голосе сказал он. Жизнь мне спас, когда вертолет сбили.
Расскажите подробнее, попросила я. Он тоже летчик?
В разведке служил, уклончиво сказал Виталий. А рассказывать особенно нечего, воспоминания не к праздничному столу. А почему он вас заинтересовал?
По-моему, я его у знакомых встречала.
Это исключено, твердо сказал Виталий, Он погиб в Чечне.
Наталья искоса посмотрела на меня.
Посидели еще немного, потом Виталий встал, пообещал проводить утром на электричку, раскланялся, и они с Чипом удалились.
Наталья придвинулась ко мне и зашипела:
Что за разведчик такой? Колись!
Да я сама толком ничего не знаю!
Давай про то, что знаешь!
Я рассказала и даже показала рисунок Соломона.
Точно он! подтвердила Наталья. Тебе не кажется, что дело принимает неожиданный оборот?
Я за два дня к любым оборотам привыкла, поэтому мне ничего не казалось, а просто хотелось спать.
VIII
Проснулись мы от наглого звонка в дверь. Я взвилась от неожиданности и, чертыхаясь, понеслась открывать. На площадке с безмятежной улыбкой и жвачкой во рту стоял еще один сосед студент второго курса факультета психологии Пашка. Его нахальная физиономия пыталась изобразить детскую невинность.
Теть Зин, скороговоркой забасил он, у вас кофейку не найдется?
И, предвидя отказ, пустил в ход шантаж:
Я до утра не спал, у вас так шумно было!
Я вздохнула и поплелась на кухню.
Пашка проник в комнату, сходу стащил две конфеты и запихал за щеку. Потом, критически оглядел обстановку, остановил взор на разбитом стекле, и восхищенно воскликнул:
Ух, ты! А хорошо погуляли! Вы что, бутылками в окно швырялись?
Заткнись! посоветовала я. Тебе куда кофе сыпать?
А вы мне в банке отдайте, предложил Пашка, заглянув внутрь, у вас там чуть-чуть на донышке осталось.
Я потрясла банку. Кофе оставалось не менее половины. Но препираться не хотелось, я плюнула и отдала ему банку.
Вот, спасибо! обрадовался парень. Можно я еще рыбки возьму?
Пашкины родители обретались по делам где-то на Дальнем Востоке, оставленную на месяц сумму он прокутил с друзьями за три дня, и теперь регулярно подъедался у Натальи.
Бери, великодушно разрешила я, вот тебе и колбаска в довесок, но только харч отработать придется.
Пашка застыл с продуктами в руках. Он был патологически ленив и лихорадочно соображал, что ему придется делать: грузить вагоны или же стеклить окна?
Я принесла сумку, достала бумаги с рекламным текстом, которые передал Лавринович, протянула Пашке, многозначительно прищурилась и зашептала:
Строго конфиденциально, никому ни слова! Нужен квалифицированный анализ текста! За два дня сделаешь?
Сделаю, прошептал польщенный Пашка и гордо удалился, прихватив по дороге кусок торта.
На пороге появилась заспанная Наталья, зевнула и объявила категорическим тоном:
Я поеду с тобой!
А окно? попыталась я урезонить подругу.
С одной стороны, она была полноценной боевой единицей, и не стоило отказываться от ее помощи. Но, с другой стороны, мы не знали, как сложится ситуация, а у Натальи было не очень здоровое сердце.
А окно постережет Пашка. Я позвоню мастеру, а студент проследит, чтобы все было в порядке. Может, за это время лишних глупостей не наделает.
Зато ты сделаешь свою самую большую глупость, он же тебя обожрет! Эта саранча сегодня за каких-то пару минут ополовинила твои припасы!
Да пускай ест! Он, бедняжка, оголодал без родителей.
Мы собрались, выпили кофе, а через пару минут появился «бедняжка» и сразу же исчез на кухне. Хлопнула дверь холодильника.
Ты не лопнешь? ласково поинтересовалась я из комнаты. В ответ послышалось невразумительное мычание. Я поняла, что уничтожение Наташкиных припасов началось.
В дверь позвонили. Это были Виталий с Чипом, которые проводили нас до электрички.
В вагоне мы решили сначала отправиться в редакцию, выяснить новости, а потом поехать на Монпарнас.
Вот черт! с досадой воскликнула я, доставая из сумки вместе с сотовым выпавший из еженедельника рисунок Соломона. Наталья вопросительно взглянула на меня.