Чёрт бы вас побрал, выругался Святослав.
Придётся теперь вашу щуку есть, смирился с судьбой Василий.
И вскоре они принялись готовить себе пищу. Общая трапеза быстро подружила их. Детьми они ещё не знали, что такая дружба между сословиями является для них запретной. Но Костя был рад, что его друзья из разных концов города, как Садко, Василий Буслаев и Святослав Вольга сейчас находятся вместе и не ссорятся друг с другом. Тогда ему хотелось верить, что они на долгие годы станут крепкими друзьями, и дружба их будет сильнее любых преград и любых запретов. Что ж, иногда и несбыточные мечты могут сбываться.
А теперь купаться! снова произнёс Василий, и все мальчишки как по команде разделись и бросились в реку. Плавали они долго, некоторые даже начали дрожать и покрылись гусиной кожей, у других кожа на пальцах сморщилась, как у стариков. Но близился вечер, нужно было расходиться по домам. Расстались они друзьями. Костя и Садко ушли на другой берег, Василий и Святослав остались на этом и пошли домой. Они с тревожным трепетом представляли, что их ожидает дома от их отцов, как вдруг один из мальчишек не на шутку расплакался.
Ну чего ты, Макар? приобнял его за плечи Святослав.
Князь-то к нам не вернётся. Бросил нас, не нужны мы ему. Как же Новгород теперь будет без князя-то?
Вернётся князь, никуда не денется, успокаивали его боярские дети, не может Новгород жить без князя, а князь без Новгорода, что дерево без корней.
Все понимали Макара, ведь его отец вместе с князем Владимиром пошёл войной на Полоцк и Киев, и не известно было даже, жив ли он. Известно было, что князь новгородский победил и взял Киев, он стал могущественнее, чем любой из князей Новгорода до него, но какое дело до этого было мальчику, который ждал с войны своего отца?
Глава 2.
Перун.
В тот год князь Владимир так и не вернулся в Новгород, а вместо него с княжеской грамотой на пергаменте приехал боярин Добрыня. В грамоте было написано повеление князя, которое смутило многих гордых бояр. С одной стороны, Владимир требовал от бояр назначить посадником Новгорода Добрыню, который даже не был родовитым новгородцем. Старый Добрыня происходил из рода древлянского, более того, приходился сыном бывшему мятежному древлянскому вождю Малу. В Киев Добрыня вместе со своей сестрой попал как заложник после поражения восстания древлян. Долгие годы он как раб служил отцу Владимира покойному князю Святославу, при нём и стал дружинником. Улучшилось и положение его сестры Малки, причём улучшилось так, что она стала новой женой князя Святослава и родила ему сына Владимира. Тем самым род древлянский породнился с ненавистным им варяжским родом Рюрика. Так, Добрыня приходился князю Владимиру родным дядькой, а, значит, по обычаю мог замещать князя на посту. Но Добрыню никогда не любили в вольном городе Новгороде. Бояре привыкли сами выбирать себе князей, посадников, тысяцких, а если нужно, и воевод. Одних назначала боярская дума, других из боярских родов выбирало новгородское вече из Славенского конца. Когда-то Владимира так же избрали князем, больше от страха перед его братьями и войском его отца, но потом полюбили, как родного. Чего нельзя было сказать про Добрыню. Древляне не любили викингов, а викинги не любили за это древлян. А многие боярские роды в Новгороде были связаны с викингами. Иные же, как варяг Сигурд и вовсе стали боярами при Владимире.
Но даже не это смутило новгородских бояр, сколько другая часть послания, писанного на пергаменте и заверенного великокняжеской печатью. Говорилось там, что князь Владимир установил в Киеве новую веру, заключив союз с четырьмя чародейскими кланами: кланом Вепря, кланом Сокола, кланом Быка и кланом Змея. Эти чародеи называли себя колдунами, потому как использовали самые тёмные и боевые чары, а потому наводили страх на все славянские земли. И теперь они объединились и стали друзьями князя. Верховным же богом признавали бога Перуна бога войны, который теперь стал ещё и богом молнии.
Во владениях князя и когана Владимира везде должна быть одна вера, говорил Добрыня на собрании боярской думы, а иначе враги наши нас сломят. Нельзя нам сейчас давать слабину, враги сильны и их много.
А ежели кто не захочет чужой веры принимать? вопрошали дружинники, как с теми быть?
Тех мы раздавим, отрезал Добрыня.
Такие слова встревожили знатных людей.