Да.
Зачем?
Мне хотелось быть уверенным, что рядом со мной ты будешь счастлива.
А если бы я вчера не призналась? Что было бы если бы я вчера ушла, как ты того требовал?
Я бы остался лишь твоим учителем, и Владетель сам бы нашел того, кто стал бы отцом твоего ребенка. Скорее всего, это был бы Сарес. Кроме того, что он один из официальных мужей Къяры, он еще и достаточно могущественный маг, поэтому у ребенка были бы хорошие шансы унаследовать высокий магический потенциал.
О, нет мне даже думать о таком тошно отстранившись, Инга раздраженно скривилась, слезы в ее глазах моментально высохли. Какое же все-таки счастье, что я вчера тебя не послушалась.
Однако смею надеяться, Владетельница, Вы понимаете, что в дальнейшем подобное Ваше неповиновение вряд ли закончится для Вас столь же благополучно, Артес испытующе посмотрел на нее.
Хочешь намекнуть, что ни титул, ни чувства не помешают тебе наказать меня, если я вздумаю тебе противиться?
Чувства наоборот, даже помогут, потому что я желаю видеть Вас, Владетельница, в здравии еще долгие годы. А это возможно лишь при Вашем беспрекословном повиновении. А титул Вы сами знаете, Владетельница, чего стоит Ваш титул он больше накладывает обязательств на Вас, нежели на меня
Да, знаю, учитель.
Я думаю, это обращение Вам стоит забыть, Владетельница, и Вы совершенно свободно можете обращаться ко мне на ты и по имени. Мне очень понравилось подобное обращение, особенно этой ночью, он лукаво подмигнул ей.
Правда? ее глаза радостно блеснули.
Во-первых, какой резон мне лгать, а во-вторых, лгать Владетельнице преступно.
На лице ее заиграла улыбка, но ненадолго, буквально через мгновение она схватила его за руку и порывисто прижалась к нему:
Мне так страшно, Артес. Ты даже не представляешь, как мне страшно.
Осторожно обняв, он стал ласково гладить ее по голове: Не бойся, не надо. Я рядом, и вместе у нас все получится. Если ты, конечно, слушаться меня будешь.
Буду, конечно же, буду. Куда я денусь, тихо проговорила она, доверчиво уткнувшись в его плечо.
Как только Торесу доложили о том, что каменное чудовище вместе с неизвестно откуда взявшимся драконом покинули берега Вериниги, он вместе с отрядом охраны вернулся во дворец. Разрушений было не очень много, но размеры проломов в стенах потрясали. Стало понятно, что от полного уничтожения и дворец, и город, да и всю Веринигу спасло лишь то, что битва монстров была недолгой, и они быстро улетели.
Тщательно обследуя дворец и прилегающие территории, Торес искал Синтию. Она нужна была ему не только ради того, чтобы насладиться местью, хотя и это желание переполняло правителя Вериниги. Она была ему нужна, чтобы поняв, что было в ее предсказаниях ложью, разобраться в происходящем.
В поисках его сопровождали два наемных мага, которым он пообещал хорошо заплатить, если они помогут ему найти и нейтрализовать беглянку. Один был худой и высокий хмурый молчун, привыкший взвешивать каждое слово, а второй напротив приземистый и коренастый улыбчивый говорун. При этом оба мага были неразлучны и именовали себя названными братьями. У многих это вызывало недоумение, но Торес, часто пользующийся их услугами, уже привык воспринимать их, как нечто единое.
Нашли они ее в подземном святилище, полуразрушенном выходящим Крагонвергом, где она, поливая его пьедестал кровью и творя заклинания, пыталась наладить с ним связь и либо привлечь обратно, либо подпитаться его энергетикой.
Увидев их, она вскочила, намереваясь сбежать, но видя, что бежать некуда у выхода охрана, испуганно забилась в угол, пытаясь установить вокруг себя непреодолимый барьер, под прикрытием которого она могла бы ускользнуть и скрыться. Но маги, сопровождающие Тореса, одновременно взмахнули руками и сбили ее защиту. Поняв, что сопротивление бесполезно, она, безвольно опустив руки, вжалась в стену.
Торес, торжествующе усмехаясь, шагнул к ней и бросил к ее ногам кабалит:
Надевай!
Скуля от страха, Синтия опустилась на колени, подобрала кабалит и, надев на шею рывком затянула. После чего повалилась и, хрипло закричав, стала конвульсивно биться и кататься по полу.
Торес с удовольствием наблюдал за мучениями вновь ставшей ему подвластной колдуньи. А когда она затихла и замерла, склонился над ней и за волосы рывком запрокинул ее голову, заглядывая в глаза: