Земляк, пожевав в раздумье губы, отошел к стене, открыл маленькую дверцу и снял трубку с находившегося в нише телефона.
- Алло! Дайте верх!- произнес он отрывисто в трубку. - Алло! Верх! Симыч? Ты? Проверь погрузочную площадку лифта. Одно письмо отсутствует... Жду...
После этого "жду "молчание продолжилось.
Банову стало холодно; возникли нехорошие предчувствия, и он тяжело вздохнул.
Карпович обкусывал ноготь большого пальца правой руки.
Земляк вдруг прижал трубку плотнее к уху, и лицо его словно налилось краской - видно, молчание на том конце провода прекратилось.
Он просто слушал и кивал головой, словно это было видно там наверху, и вот в какой-то момент громкий вздох облегчения вырвался из его легких, он посмотрел усталым взглядом на Карповича и, едва улыбнувшись, кивнул ему.
Напряжение отпустило Банова.
- Нормально, - сказал земляк, опустив трубку на аппарат и защелкнув дверцу телефонной ниши. - Волчанов взял одно письмо! Сволочь! - последнее слово земляк прошептал, видимо, для себя. - Хоть бы в описи отметил! Берите мешки и шагайте!
Банов не знал, где взять мешки. Он посмотрел по сторонам, но ничего не увидел, однако Карпович уже открывал встроенный в стену шкаф и вытащил оттуда два полотняных мешка.
В один положили посылки, в другой - письма.
- Пошли! - сказал Карпович и, забросив мешок с посылками на плечо, направился к левой двери.
За дверью начинался длинный, хорошо освещенный коридор.
Они прошли мимо двух или трех дверей, свернули налево, опустились вниз по ступенькам. Впереди снова были двери.
- Сейчас зайдем, - прошептал Карпович. - Кивнешь постовому, говорить буду я.
За дверью стоял человек лет тридцати пяти, уже седой, худощавый, в военной форме, но без петлиц. Он настороженно глянул на двоих вошедших.
- Почта! - сказал Карпович и чуть повернулся, чтобы виден был мешок с посылками.
Постовой сделал шаг к Карповичу, потрогал рукой мешок - пощупал посылки. Потом шагнул к Банову.
- Там письма, - произнес Карпович, глядя в спину постовому военному. Военный кивнул.
- Давай! - позвал Карпович Банова, и они подошли к другим дверям, за которыми светило солнце.
Банов ошарашенно посмотрел вверх на небо, на солнце. Потом обернулся на здание, из которого они только что вышли, - обычный двухэтажный домик, стены покрашены в мирный зеленый цвет.
- Не удивляйся! - прошипел Карпович, искоса наблюдая за своим старым боевым товарищем. - На нас смотрят!
Банов взял себя в руки, но все-таки покосился по сторонам, стараясь увидеть, кто на них смотрит. Но никого не увидел.
- Пошли! - прошептал Карпович, и они ступили на тропинку, обычную луговую тропинку, хорошо протоптанную, извилистую, напоминающую что-то из детства.
Палило солнце, на лугу среди зелени желтели пятна одуванчиков. Впереди показалась березовая роща.
- Это что, все под землей? - прошептал Банов шедшему впереди Карповичу.
- Под Кремлем! - тоже шепотом ответил он. За березовой рощей показалась старая дубрава, чуть дальше росли молодые ели.
Под ближним к тропинке дубом Банов заметил большущий белый гриб. Захотелось подойти, срезать, но директор школы быстро подавил свои желания. Он с интересом смотрел вперед.
Тропинка вывела к узенькой речушке, через которую был переброшен деревянный мостик. Дальше начинались заросли орешника.
Хоть и нельзя было назвать мешок с письмами тяжелым, но руки у Банова уже онемели.
- Далеко еще? - спросил он шепотом. Карпович молча мотнул головой, мол, нет, недалеко. Проходя через орешник, Банов заметил неподвижно стоящих в кустарнике двух военных постовых. Впереди показались невысокие холмы.
- Почти пришли! - прошептал Карпович.
Они поднялись на вершину первого холма.