А он в отместку за обиду весь вечер провел с рыжеволосой Ленкой из отдела рекламы. Они то зажигательно отплясывали энергичную румбу, то сливались в страстном танго, то нарочито весело, уединившись за угловым столиком, громко обсуждали танцующие пары. Татьяну Алексей не замечал. Умел он, незаслуженно обидев и наговорив грубостей, в ответ на ее обиду обидеться сам. Не разговаривать по несколько дней, не звонить, не замечать или делать вид, что не замечает.
Татьяна молча сидела в сторонке, жевала плохо прожаренный эскалоп, запивая его французским сухим вином. Ни вкуса мяса, ни вкуса изысканного вина она не чувствовала. Лишь горечь от несбывшихся надежд и вчерашней ссоры сглатывала она с плохо жующегося мяса.
«Да пошел он» мелькнуло в затуманенной голове.
Нетвердой походкой она подошла к столику, где, будто голубки, ворковали Алексей и ее удачливая соперница. Пробормотав что-то обидное в адрес этой ярко раскрашенной под сиамскую кошку Ленки, она опрокинула со стола сервировочную посуду с остатками закусок и питья. Весело звякнули, разбившись о пол, стеклянные рюмки и фужеры. Радужные ручейки дорогого вина разбежались по белоснежной скатерти в разные стороны.
Счастливого Нового года! с поддельным пафосом произнесла Татьяна. И все той же нетвердой походкой, но с гордо поднятой головой покинула надоевший корпоратив
А потом она долго плакала в дамской комнате, размазывая по лицу изображение прелестной лани, модную «фишку» известного мастера бодиарта.
Ей было страшно
Алексей
Вдруг разболелась левая рука, боль пронзила, отозвалась давно забытыми ощущениями, он знал эту боль, испытал давным-давно, в детстве, когда однажды, уезжая с дачи, засунул в розетку мамину шпильку. Сейчас, как и тогда, его отбросило назад, скрючило от боли. Потом боль проникла глубже, разлилась по груди, спустилась к самому желудку, и вся левая сторона заныла, зашлась от тоски и боли. Рука онемела, и волной накатила липкая тошнота.
«Я умираю, мелькнула и затерялась где-то в подкорке страшная мысль. Нет, от любви не умирают, это все литературщина, выдумки инженеров человеческих душ, все неправда, глупости. Любовь смерть; смерть любовь. Нет, не умирают от любви, не умирают Блеф»
Он расстегнул верхнюю пуговицу модной рубашки, ослабил галстук. Попытался вздохнуть полной грудью. Не получилось Сердце глухо отстукивало секунды и минуты, а в голове, не находя ответа, все роились и путались вопросы: где она сейчас? С кем? Куда подевалась? Устроила в ресторане скандал, убежала, телефон выключила Девчонка, глупая девчонка
Телефон Татьяны весь вечер молчал, зато эта прилипчивая Ленка все названивала и названивала Дура! Расщебеталась: «Какой ты классный! Как танцуешь А целуешься»
Алексей в сердцах швырнул трубку. Вмятина на стене отозвалась укором, а блестящий корпус новенького смартфона развалился на две почти одинаковые половинки. И зачем нужно было флиртовать с этой курицей на глазах у Татьяны. Позлить хотел? Мальчишка! Дурак!
Боль снова накатила волной, в глазах потемнело.
Татьяна
Она все утро бродила по заснеженному, запущенному парку пансионата. Тучи потихоньку рассеивались, и сквозь листву вековых деревьев пробивалось неяркое декабрьское солнце. Оно робко отражалось в куполах небольшой нарядной церкви из белого камня. По вычищенной от снега узкой тропинке Татьяна подошла к самой ограде. Постояла на ступеньках. Вздохнула Нет Не войти Что-то мешало, останавливало. Побродила возле, обошла со всех сторон. Задумалась: восстановленная или новодел? Странно, что сейчас ее именно это волновало, а не то, что там внутри, за массивными кирпичными стенами. Иконы. Свечи. Люди с преклоненными коленами. Молитвы
Татьяна не была воцерковленным человеком и воспринимала церковь лишь как элемент культуры: живопись, архитектура, история. Это было ей интересно, и это привлекало ее внимание. Но сегодня что-то призывное, властное тянуло внутрь, в прохладную тишину сводов, в сумрак церковного придела. Стены, освещенные лишь слабо горящими свечами, иконостас, Царские врата
Она вспомнила родителей, деда, бабушку. Семейные праздники, когда за столом собиралась вся их большая семья Новый год и Масленица, Праздник Пасхи Как она любила в детстве эти воскресные домашние посиделки. Суматоха и предпраздничная суета, нарядный стол, уставленный красивой посудой с мамиными разносолами. Бабушкины пироги и куличи; яйца, крашеные в луковой шелухе и цветных нитках