Ирина встала и прошла на кухню, еще хранившую устойчивый запах сгоревших котлет. Налив стакан молока и захватив сахарницу, она вернулась в гостиную.
Тетя, отставив пустую тарелку, сидела, откинувшись на высокую спинку стула, и листала модный журнал. Ира знала эту её привычку. Поев, тетя некоторое время, не вставая из-за стола, просматривала журналы, а потом просила заварить чай.
Поставив молоко, Ира начала сахарить макароны и тут её заинтересовала картинка на развороте журнала. Пытаясь кверху ногами рассмотреть изображение, она резко поставила сахарницу прямо на стакан с молоком. Стакан с дребезгом раскололся, а молоко плеснулось на стол.
Тетя испуганно вскочила, стряхивая рукой капли молока со своего костюма и недоуменно переводя взгляд с белой лужи, растекающейся по столу на замершую Ирину с сахарницей в руке. Потом резко метнулась к шкафу, достала тряпку и стала вытирать стол и собирать осколки, бросив раздраженно:
Поставь сахарницу, сядь и доешь, наконец!
Нервно сглотнув, Ира села и придвинув поближе тарелку, принялась за еду. Ей было не по себе, и она старалась съесть все как можно быстрее.
Наведя на столе порядок и выбросив осколки, тетя села напротив и тихо проговорила:
Не давись. Я не тороплюсь и подожду, чтобы ты доела, и мы могли спокойно обсудить все случившееся.
Ира запихнула в рот последнюю порцию макарон и отодвинула тарелку:
Я доела, тетя.
Тарелки на кухню отнеси.
Ира молча встала, отнесла тарелки, вернулась и села вновь. Она знала, что её ждет длительная воспитательная беседа и никуда ей от нее не деться.
Однако тетя, нервно постукивая пальцами по краю стола, молчала. Ира молчала тоже. Наконец та, нервно сглотнув, хрипло проговорила:
Мне это все надоело, племянница.
И Ира не узнала её голоса. В нем не было ни обычного уверенного спокойствия, ни привычного напора. Впервые в жизни Ирина услышала в голосе своей тетки то ли растерянность, то ли отчаяние.
Ну я же не нарочно, тетя испуганно прижала она руки к груди, я, конечно, понимаю, что и стол очень дорогой, и костюм Ваш но я правда не нарочно
Дело не в столе, хоть он и достался мне еще от твоего деда и дорог не только тем, что это очень ценный мореный резной дуб, но и как память и уж конечно не в костюме мне вообще плевать на него Дело в том, что наши с тобой отношения, племянница, зашли в тупик. Ты видно столь же бестолкова, как и мать твоя, и разумной самостоятельности от тебя ждать не приходится. Хоть та бестолкова была как раз не в этом Но в любом случае, похоже, что послана ты мне Всевышним именно, за то, что когда-то, мать твою я образумить не позволила
Я ничего не поняла, тетя. О чем Вы? растерянно пробормотала Ира.
О том, что когда-то я не дала твою мать наставить на путь разумный и правильный. И видно сейчас расплачиваюсь за то. Вот скажи. Только честно скажи: она была счастлива? Хоть когда-то была?
К чему Вы это, тетя Рита? Ира недоуменно вскинула брови.
Ответь! Твоя мать была счастлива? требовательно повторила тетка.
Ну не знаю вряд ли растерянно пожала плечами она в ответ.
Вот. Я всегда подозревала это Всегда! Только она гордая была и предпочитала не жаловаться, а лично расплачиваться за собственную бестолковость Только и мне видно теперь время расплатиться пришло. Но ничего, выводы я сделала. И то, что я по дурости, ну и глупой солидарности детской допустила, больше не допущу. Тебе я не позволю этот номер повторить! Тебя я заставлю за ум взяться! Хоть и нет у тебя дара, но и без него в жизни много чего добиться можно. И я заставлю тебя это сделать. Силой заставлю! тетя до побелевших пальцев сжала лежащую рядом с ней салфетку, в её глазах сверкала решимость.
Тетя я не понимаю ничего, Ира испуганно хлюпнула носом, её напугал такой настрой тети.
А тут и понимать нечего, та раздраженно отбросила в сторону салфетку, когда-то давно я не дала нашему отцу силой твою мать образумить. Мне казалось, у каждого человека есть право свой собственный путь выбирать. Как оказалось, я ошиблась и обрекла Нину на долгие годы безрадостной и тяжелой жизни. Что ж постараюсь эту ошибку не повторить с тобой.
Вы обрекли? удивилась Ира. Вы же младше мамы были и намного
Ну пять лет не такая уж большая разница, хмыкнула тетя. Мне тринадцать тогда было, ну а ей соответственно восемнадцать. Так что обе уже в разуме были.