С полчаса назад.
Как спалось? Кошмары не мучили?
Все нормально, коротко ответила она.
Разговора может и не получиться. Олеся избегала моего взгляда и боялась того, что я могу сказать или сделать. Я решил устроить маленькую паузу и пошел в ванну. Побрился, умылся, привел в порядок и себя и свои мысли. Поговорить ведь надо. Вернувшись на кухню, я увидел, что Олеся накрыла на стол. Я сел, но она стояла и смотрела на меня, не думая присоединяться.
Ты не позавтракаешь со мной?
Я не голодна.
Зачем же ты тогда готовила?
Для тебя.
Спасибо, конечно, но зачем?
Хотела сделать тебе приятное.
Я опять ничего не понимал. Вчера она была так зла на меня и обижена, а сегодня готовит мне завтрак и такая тихая, спокойная. Я отложил вилку.
Мне как-то не по себе, признался я. Садись за стол и съешь что-нибудь. Ведь я не съем столько.
Я выпью с тобой кофе. Ты будешь кофе?
Буду.
Она заварила две чашки и села напротив меня. Девушка смотрела в окно, я исподтишка наблюдал за ней. Мне тоже было неловко встретиться с ней взглядом. Мне предстояло разорвать наши отношения и сказать ей об этом. Олеся выглядела очень спокойной, задумчивой, ни следа от вчерашних бурных эмоций. Она была такой простой и домашней, что я удивился. За два месяца наших встреч я не замечал силы ее привлекательности. Она не раз оставалась у меня до утра, но я никогда не видел ее без косметики. Девушка старалась выглядеть взрослее рядом со мной. Сегодня она была не накрашена, но это нисколько не делало ее хуже. У нее была своя естественная красота и очарование. Ее кожа была чистой и гладкой, карие глаза обрамляли пушистые черные ресницы. «И зачем ей нужна тушь, если у нее такие ресницы?» мелькнуло в голове. Розовые губы имели влажный оттенок, и мне захотелось поцеловать их. «Как нелепо, подумал я. Сейчас это так некстати!» А темные густые волосы были не распущены и уложены, как обычно, а приглажены и убраны в обычный девчачий хвост.
Детка, ты хорошо себя чувствуешь? поинтересовался я.
Да, а что?
Ничего. Просто ты такая тихая сегодня.
Да. Знаешь, я хотела извиниться за вчерашнее.
Я перестал жевать. Это мне надо извиняться! Ей-то за что?
Я вчера наговорила тебе много лишнего, пояснила она, отвечая на мой удивленный взгляд.
И поделом мне, подначил я, стараясь поднять наболевшую тему. Я вел себя, как скотина. Это мне надо извиняться. Прости, Олеся, детка. Если бы я знал, что ты ну, что ты любишь, я никогда не стал бы так себя вести.
А что бы ты стал делать? живо отозвалась она и взглянула в мои глаза.
Я засмущался и отвел взгляд. Как сказать? Боже, как это нелегко!
Ну, я Я наверно, не стал бы приглашать вас всех на дачу для таких развлечений.
А куда бы ты пригласил меня? ее голос выдавал сильнейшее волнение.
Хм, в кино или в театр. А может на концерт. Не знаю, я потом бы придумал.
А на какое кино ты пригласил бы меня? ее глаза слегка сощурились.
Я задумался. Я не ходил в кино уже очень давно. А Олесиных предпочтений не знал вовсе. Я пожал плечами.
А в какой театр? снова спросила она.
А в какой ты хочешь? вопросом на вопрос ответил я.
Если бы ты пригласил, то я выбрала бы драматический.
Да? удивился я.
«Никогда бы не подумал».
А на какой концерт? ее глаза зажглись непонятным мне светом.
Ну,пф может я не знал, что сказать.
Я совершенно не знал, что она любит.
Я люблю рок и классику, заявила она с вызовом.
Прости, упавшим голосом произнес я.
А вот ты любишь джаз и рок-н-ролл, театр сатиры, фантастические сериалы и детективы. Твой любимый цвет светло-серый и зеленый, как твои глаза. Ты любишь сладости, а твой любимый фрукт манго, выпалила она.
Мои глаза казались мне огромными. Когда она успела узнать все это? Мы никогда не говорили о наших любимых вещах и занятиях.
Как ты узнала? опешил я.
Когда любишь человека, тогда знаешь о нем все, ее глаза просто сверкали.
Я зачарованно смотрел в них и смог только промямлить жалкое:
Олеся, прости, мне очень жаль.
Она не ответила. Ее глаза полыхали, но теперь она избегала моего взгляда. Что я мог сделать или сказать? Я не мог сейчас сказать, что все кончено. Мне так не хотелось ранить ее.
Хочешь, я куплю билеты в драмтеатр? неуклюже и неуместно предложил я.
Нет, не хочу, Сергей, твердо произнесла она. Наше время закончилось.