Ну, что вы, Жанна Артемовна, это же наша студентка, своя, не чужая, возразил Эдуард. Натали учится на одном со мной курсе, только на заочном.
Наши студенты в общежитии живут, а она пришлая, парировала женщина. А если приспичило, то на курсе общайтесь. Там у преподавателей на виду, как кролики или рыбки в аквариуме. Ничего аморального не посмеете совершить.
Мы с Натали решили сообща поработать над курсовой, у нас одинаковая тема. Она отличница, а мне математика туго дается. Вы же не хотите, чтобы за мною хвосты тянулись?
Мне без разницы. Вижу, что за тобой пока что девки тянутся, усмехнулась она, указав проницательным взглядом на пакет. Бутылку не забыл прихватить с собой, математик. Знаю, какой работой собираетесь заняться, поди, не первый десяток лет на свете живу. От этой сексуальной революции совсем ошалели, будь она неладна. В мои молодые годы бесстыдства и распущенности не было. Строго блюли нравственность и почитали своих родителей и учителей. А нынче студентки не успеют и года проучиться, как животики вырастают, вынуждены рожать или делать аборты. Стыд и срам.
Вам то, Жанна Артемовна, какая с того печаль? насупился, недовольный ситуацией парень.
Не жалеют себя девчата, ведут себя, как похотливые кошки, подрывают здоровье, коверкают судьбу, вот какая печаль, я ведь не только мама, но и бабушка, поэтому не могу без слез глядеть на нынешнюю молодежь, заявила она, сурово поджав плотные губы. Еще несколько минут перепалки и Наташа настроилась уйти.
Ах, из-за этой учебы совсем склероз одолел, встрепенулся Муравич и полез рукою в полиэтиленовый пакет, достал шоколадку. Это вам для поддержания сил и бодрости на боевом посту.
Шоколад я люблю, очень полезен для сердца, особенно черный, натуральный, а не соевый, улыбнулась вахтерша, принимая плитку и пригрозила. Ну, и хитрый же Эдуард, знаешь, чем ублажить.
От щедрого сердца, Жанна Артемовна, приложил он ладонь к левой стороне груди, а сам подумал: «Чтоб ты им подавилась, старая карга, лакомство ведь предназначалось Натали». Он знал, что вахтерша занимается мелкими поборами со студентов, считая это в порядке вещей, своим «бизнесом». Между тем она не спешила пропускать, застопорив вертушку. Взглянув на Ласку, перелистала несколько страниц журнала и прочитала вслух запись, сделанную своей сменщицей:
Наталия Ласка пришла в комнату 237 а 20.15, а ушла в 0.34 следующего дня. Предупреждаю, чтобы впредь такое не повторилось. Для пребывания гостей предельное время 23.00. Тебе, ясно мартовский кот? Если просрочите, приду и вытурю с позором.
Ясно, куда уж более, ответил студент и с тоской подумал «Тебе бы надзирательницей в исправительно-трудовой колонии или игуменьей в женском монастыре служить, чтобы монашки не грешили. Эх, нет на твою голову Декамерона и Казанова».
Но благоразумно промолчал, как застоявшийся жеребец, переминаясь с ноги на ногу.
А ты, красавица писаная, поняла? с самодовольством обратила она взор на смущенную Ласку.
Не ты, а вы, поправила ее Наташа.
Ты, вы, я гляжу, шибко шустрая, палец в рот не клади, откусишь, насупилась вахтерша. Возьмешь, хлопец, такую в жены упрямую и горя намыкаешься. В карман за словом не полезет.
Это не ваша забота, сухо ответил Муравич.
Ну, ладно, ступайте, надоели мне, как горькая редька, махнула она рукой и, завидев очередную парочку. Они, не мешкая, прошли мимо вахтерши, а она снова заблокировала вертушку. По лестнице поднялись на второй этаж, где вдоль длинного коридора комнаты с номерами на дверях.
Эдик, а почему ты меня называешь Натали? спросила Ласка.
Так Пушкин называл свою возлюбленную Наталью Гончарову, впоследствии ставшую его женой.
Ты же не поэт и не писатель?
Мы должны равняться на великих, чтобы хоть немного приблизиться к ним! с оптимизмом произнес студент. Кстати, у Александра Сергеевича побывало в постели не меньше ста прелестниц. А я однолюб, мое сердце, тело и душа принадлежат только тебе одной.
Ой, не лги! А твой роман с Катей, а еще раньше с Мариной, которую ласково называл морской красавицей, своей Ассолью?
Это было до встречи с тобой. Они остались в прошлом, пройденный этап и возврата назад нет. Там, где прошла ты, другим делать нечего, признался, взирая на Ласку посоловевшими от вожделения глазами.
Знаешь, как вахтершу называют студенты? Мадам Дурель, звучит, как дура, а другие обзывают ее Дрелью, потому что сквозь любую стену проникает и все вынюхивает, пояснил Эдуард.