Раньше мне хотелось побыстрее казнить ее. Теперь я даже не знаю, что с ней делать после развода. Разве что отправить ее в какой-нибудь монастырь в вашем ведомстве. Как вы на это смотрите, святой отец?
Это будет благородным решением милостивого государя. Мы должны прощать своих врагов. Тем более тех, кто изначально не были нашими врагами, а оказались впоследствии заблудшими овцами. Так будем же пастырями для них и с благородством сильного наставим их на путь истинный.
Я рад, что вы поддержали меня в моем решении, святой отец.
Благодарю Вас, ваше величество.
После обеда король уединился в рабочем кабинете. Только там оставался еще висеть портрет его прошлой супруги. Он не знал, по какой причине приказал оставить его на месте, хотя по всему дворцу ее портреты сняли и сожгли. Дидарт III не знал, хочет ли он увидеть ее живой еще раз. И как вообще будет лучше, чтобы она была жива или мертва? И почему вдруг инквизитор спросил про ее прощение? Зачем вообще храмовикам понадобилась эта процедура с разводом? Королева, пусть даже еще формально действующая, объявлена изменницей и государственной преступницей. Это дает право заочно лишить ее всех званий и привилегий и забыть про нее вообще. Но почему-то клирикалы хотят ее видеть в столице, живой или мертвой. Такие ли они друзья, какими хотят казаться? Единственный настоящий и преданный друг рискует сейчас жизнью в чужих землях ради того, что можно решить здесь и без всяких проблем.
Инквизитор Халакиус просил отдать ему в ведомство Галдынор. Видимо, своих тюрем у инквизиции уже не хватает. Хотя костры на центральной площади горят каждую неделю. Значит, количество заключенных должно уменьшаться. А тюрем не хватает. Странно. У нас что, столько неверующих людей в королевстве? Но ведь не может же святой престол ошибаться. Хотя Дург что-то говорил ему по этому поводу. Надо будет узнать, когда он вернется. А пока в дворцовый храм помолиться.
Дург с Максимилианом вышли из шатра рано утром. Завтракать не стали, надеясь откушать яств на восточном базаре. Искушение вряд ли получится побороть, а на сытый желудок удовольствия не получишь. Да еще к обеду Дург собирался нанести визит к правителю здешних степей хану Галараю. Поэтому из шатра вышли первыми.
Удивлять рынок начал с первых же шагов. Максимилиан никогда не видел шестиногих верблюдов.
Да, идеальный вариант для перевозки грузов по степи и пустыне, восхищенно произнес он, глядя на крупное величавое животное с невероятно надменной мордой.
Ты бы вообще мог ездить на таком лежа, да, Максимилиан? пошутил Дург.
Но рыжий ничего не ответил на шутку, он уже раскрыв рот смотрел на очередную диковинку «лягушку-предсказательницу». Это было необычное существо. В центре площади на расстеленной коровьей шкуре сидело нечто, напоминающее одновременно и огромную лягушку, и человека. На большой круглой голове были человеческие глаза, но рот во всю ширину морды. Задние лапы лягушачьи, а передние больше напоминали руки человека. В большом грузном теле с бугорчатой скользкой кожей угадывались очертания и ожиревшего человека, и обычной жабы. Каждый, кто хотел узнать свое будущее, подходил к стоящему рядом хозяину лягушки. Покупал у него крысу и бросал ее в лягушачью пасть. После громкого проглатывания и причавкивания лягушка гортанным голосом произносила предсказание. Толпа, окружившая это чудо, с громкими возгласами или сочувственным гудением принимала сказанное очередному жаждущему узнать свою судьбу.
Дургу было совсем не интересно такое развлечение. А вот рыжий загорелся идеей узнать, что ждет его впереди.
Максимилиан, на ближайшие несколько дней, а может, и недель я сам могу предсказать тебе твое будущее. Да и после возвращения домой тоже. Дома я даже могу изменить твою судьбу. Ты же меня знаешь, с улыбкой произнеся это, Дург развернулся и уже сделал шаг, чтобы пройти мимо этой диковинки. Но Максимилиан схватил его за рукав.
Сеньор, узнайте, сколько стоит крыса, пожалуйста.
Дург взглянул на студента, не став ничего говорить, пошел к хозяину лягушки.
Можешь дать ему три царта, будет достаточно, не оборачиваясь, сказал Дург стоящему прямо за его спиной Максимилиану.
Держи крепче! Уронишь убежит, придется платить еще раз, крикнул Дург рыжему, неуверенно державшему крысу, зажатую между двумя тонкими палочками.