Давай, Александр, за стол. Поди, проголодался с дороги, велел Иван Егорович и наполнил рюмку коньяком. Выпили за знакомство и после трапезы он сообщил:
Отдаю тебя в распоряжение Наташи. Дочка, покажи гостю наш поселок. Может, прикипит сердцем к березовому краю и оставит свой Крым, хотя с юга редко кто уезжает.
Мы с Наташей вышли из дома.
Замечательно, что ты приехал, призналась она.
Выпала путевка и сердце позвало.
Мы вышли со двора мимо бетонной ограды.
На этом заводе я работаю крановщицей, сообщила девушка. И проследив за жестом ее руки, я увидел портальный кран и другие сооружения. А чуть в стороне группу березок.
Я хотел бы в память о нашей встрече взять саженцы березки и посадить у калитки своего дома, сказал я. Наташа улыбнулась. Похоже, что ей понравилось такое предложение, но с грустью заметила:
Нет гарантии, что они приживутся. Если бы раньше или поздней осенью до движения сока. А сейчас березы уже выпустили сережки.
Мне пришлось отказаться от задуманного. Я с сожалением осознал, что не могу увезти домой маленькую частицу подмосковного леса. Мы углубились под сени деревьев. Наташа остановилась у дерева и сняла тонкую полоску с коры. Вдруг встрепенулась.
Ей, наверное, больно, упрекнула девушка себя и ласково провела ладонью по кое-где шершавому стволу, будто извиняясь перед березкой. Мне было приятно видеть эту перемену в ее настроении.
Выросшая в «краю березового ситца», Наташа интуитивно понимает, насколько природа ранима и ей необходима гармония. Меня влекло к девушке, хотел признаться ей в любви, но опасался, что слова прозвучат фальшиво. Не хватало смелости взять Наташины руки, открыто посмотреть в глаза и сказать: « Я тебя люблю».
Сгущались сумерки, заполнявшие синей гуашью пространство между березами. Наташа была загадочна и задумчива и вдруг поразила меня откровенностью:
Ты не любишь меня. Просто придумал себе символический образ, которому поклоняешься. Для творческих людей это типично.
Я приехал ради тебя, только и смог ответить на ее сомнения. Наташа молчала. «Что сделать, что сделать, чтобы она поверила в искренность чувств», мучительно думал я, вспомнив вдруг стихотворение Евг. Евтушенко «Ты большая в любви, ты смелая, я робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу».
Ты очень самолюбив, эгоистичен, произнесла она. По интонации ее голоса понял, что ей нелегко было сделать такой вывод. Она высказывала то, что запало в сердце, а значит, с долей истины.
В письмах ты редко признавался в любви, продолжила Наташа.
Разве об этом следует напоминать часто?
Да.
Хорошо, впредь учту, я попытался обнять девушку за плечи и ощутил трепет ее упругого тела. Но она вдруг отстранилась:
Не надо, Саша. Эти игры приятные, сладкие, но очень опасные.
Наташенька, я не могу без тебя.
Не мучайся, заботливо произнесла она. Пройдет время, ты забудешь обо мне. Первая любовь подобна сказочному сну, но не забывай, что есть такие мудрые строки у Евтушенко: «Очарования ранние прекрасны, очарования ранами опасны»
Это и о нас с тобой, чтобы жили не только чувствами, но и прислушивались к разуму. Я хочу, чтобы наша первая любовь осталась чистой и бескорыстной
Да, ты права, смирился я. На небо высыпали редкие звезды. Мы возвращались в поселок. «Как все получилось нелепо. Возможно, у Наташи появился приятель из однокурсников, более достойный ее руки и сердца. Или ее родители против продолжения наших отношений», с огорчением размышлял я в этот последний вечер перед отъездом.
Всю дорогу до Наташиного дома прошли, словно чужие, какая-то невидимая стена выросла между нами. У освещенного плафоном подъезда девушка остановилась. Я не решился сделать шаг.
Так и не подойдешь? спросила она. Я крепко обнял ее и поцеловал в губы. Резко повернулся и пошел, словно пьяный от переполнявших меня чувств. Надо было успеть на электричку, чтобы доехать в город к брату. В висках напряженно пульсировала кровь. Я боялся поверить, что это наша последняя встреча и больше не придется целовать ее губы, ощущать тонкий запах волос, тонуть в глубине ее серых глаз.
Время перевалило за полночь, когда к станции подошла последняя электричка. И здесь я увидел на перроне одинокую девичью фигуру и узнал Наташу. С радостью подбежал к ней, взял за руки.
Чуть не опоздала, произнесла она, прерывисто дыша, вручила мне букет цветов. Прости, Саша. Я почувствовала вдруг, что мы расстаемся навсегда. Это тебе на память.