Потом в Москве ходил говор, будто американцы напугали генсека инопланетянами, готовыми вот-вот высадиться на Земле и завоевать ее, а потому, дескать, нужно срочно создавать мировое правительство. Более же трезво мыслившие на то отвечали: инопланетяне эти сами американцы, и все вот СОИ доделают, и Союзу тогда кранты.
А в середине декабря Горбачев позвонил в Горький сосланному туда академику Сахарову и лично заявил ему, что опала снята, и великий правозащитник вместе с женой может вернуться в Москву.
В это время возле Горбачева все чаще появляется не железобетонный трезвенник и по слухам защитник русской деревни Егор Кузьмич Лигачев, а изгнанный еще Брежневым за поносные статьи против всех, кто вслух произносил имя России, в Канаду послом воинствующий марксист и одновременно ненавистник «реального социализма» Александр Яковлев, который как раз с осени все того же 1986 года стал «работать Сусловым», то есть «сидел на идеологии».
На вид все пока что как было, как шло все эти последние десятилетия этого самого «реального социализма». С прищуром смотрел на своих внуков дедушка Ленин, скупые строки «В Политбюро ЦК КПСС» открывали выпуски «Правды», в майские и ноябрьские дни выходили на демонстрации впервые за многие годы с искренней надеждой наконец-то молодой Генеральный, он-то наведет все-таки порядок (одни), даст людям свободу (другие)! заводы и учреждения, фабрики и институты, по-прежнему приходили разнарядки в Университеты марксизма-ленинизма, часы на Спасской отмеряли время.
* * *
20 декабря 1986 г. Колонный зал Дома Союзов. Празднование шестьдесят восьмой годовщины создания Комитета Государственной Безопасности СССР. На трибуне председатель КГБ, пожилой, почти старый человек в безукоризненно сидящем костюме. На фоне большого, от пола до потолка портрета Феликса Дзержинского:
Поздравляя вас, товарищи, с нашим общим юбилеем, могу вас заверить, что наша работа по охране безопасности нашей Родины, ее границ и ее национальных интересов пользуется полной и безусловной поддержкой нашей партии, ведущей сегодня очень непростую борьбу за совершенствование политической системы социализма, за мир и безопасность во всем мире
Аплодисменты. Все встают. Среди вставших лет сорока, коротко стриженый, плотный, чуть задумчивый как и большинство в зале, в штатском, Сергей Андреевич Гусев, подполковник, заместитель начальника отдела КГБ, вернувшийся недавно из длительной заграничной командировки аплодирует вместе со всеми, слегка улыбается, наклоняется к соседу, что-то ему говорит
Когда заседание и концерт закончились и все уже спускались вниз, Гусева окликнули:
Сергей!
Обернувшись, Гусев увидел старого друга Игоря Сазонова.
Игорь, ну наконец-то! А я смотрел в зале, тебя вроде не было.
Да, я к концу подъехал. Встреча была срочная.
Я тебя, кстати, со звездой поздравляю. Обмыть надо это дело.
Обмоем. Но не здесь. Здесь теперь нельзя.
Да, я знаю. Обмоем на днях. Слушай, лучше скажи, почему Сахарова выпустили? Я что-то не совсем понимаю
С Игорем Всеволодовичем Сазоновым Гусев учился еще в школе то дрались, то мирились, а потом поступили в разные институты Сергей в Бауманский, Игорь в МГУ, на исторический. Встречаться они тогда стали реже все-таки и интересы уже были разные, но, тем не менее, раз пять в год встречались обязательно, в основном ходили по пиву, да в те молодые годы и не только по пиву, но и в поисках приключений в парк Горького, было там такое кафе «Времена года». На пятом курсе прямо под выпуск оба неожиданно для себя и друг для друга женились и, отгуляв на свадьбах Сергей в начале мая, Игорь в конце были приглашены на разговор к одному и тому же Николай Николаичу, и оба не отказались и были отправлены доучиваться разведпремудрости и в срочном порядке, включая обучение во сне языкам. Отучившись, они отправились на службу в разные подразделения Гусев стал резидентом, работавшим под прикрытием торгпредства, а Сазонова распределили в Информационно-аналитическое управление. Впрочем, дружить они стали едва ли не крепче и семьями, и на охоту да на рыбалку ездили всегда вместе.
Давай не здесь, минуту помедлив, проговорил Сазонов. Завтра в середине дня съездим, в лесу поговорим, а потом заодно заедем в Архангельское, звезду обмоем там никакого сухого закона.
В ельниках под Нахабином стоял морозец, но не крепкий. Найдя утоптанную лесную дорогу, остановились недалеко от поворота на Павловскую слободу, Сазонов поставил свою «Волгу» на служебной решили не ехать, водитель свой, конечно, но кто его там знает? береженого Бог бережет закрыл ее на ключ, и они углубились под нависшие над ними усыпанные снежком лапы.