Ты, псих, чё творишь?! Виктор Георгиевич сорвался с места, но кинулся не в драку, а поднимать оглушённого товарища.
Суданский остыл:
Чёрт, не рассчитал. Я не хотел так сильно. Но он сам виноват: скребёт, скребёт, как крыса в доску гроба вот и доскрёбся.
Вся компания дружно переживала за Андрея и не обращала внимания на оправдательный лепет усопшего судьи.
Наконец Задира пришёл в себя. В нём почти ничего не осталось от бравого и уверенного в себе шалопая.
Ты что, мужик, супермен? облегчённо вздохнул Виктор Георгиевич, отстраняясь от приятеля. Бензин как воду жрёшь, дерёшься как Тайсон.
Так получилось, пожал плечами Суданский. Я не нарочно.
Подруга Задиры вернула ему свои симпатии:
Миленький, найди бензинчику. А я тебя поцелую.
Близость девичьего тела вновь затронула глубинные чувства гниющего организма. Виктор Петрович погладил девушку по спине и пониже тоже. А когда она встала на цыпочки и поцеловала его чёрные неживые губы, бывший судья ощутил себя готовым на любые подвиги.
Прихватив кефирную бутылку, ушёл в черноту ночи.
Пройдя наугад два-три переулка, Виктор Петрович приметил ночевавшую у ворот легковушку. Дальше было всё, как в фантастическом фильме. Ради полулитра бензина машина была искурочена, перевёрнута, поставлена на дыбы так, что горючее самотёком хлынуло в горловину. Какой-то болевой ограничитель отключился в мёртвом теле. Рвались жилы, расползались насквозь прогнившие ткани, а Виктор Петрович, ничего не чувствуя, проявлял чудеса атлетизма, нисколько, впрочем, не утомившись.
Молодёжь возликовала возвращению Суданского. Галина даже чмокнула мертвеца в щёчку, забирая бензин. Потом трубочку в бутылочку, второй конец в нос и кайф!
Учись, трупак!
Век живи век учись, удивился Виктор Петрович.
Мне не надо, сказал Виктор Георгиевич. Я шесть классов кончил, мне хватает.
Вернув страждущим «кайф», бывший судья Суданский почувствовал себя своим в компании.
Позволь с тобой не согласиться. Бывает, что душа в небо рвётся, а ум, как тяжёлая задница, привстать не даёт. Человек мучается всё-то он готов силой переломить.
Не наша философия, отмахнулся Виктор Георгиевич. Вредный твой взгляд, трупак: человек может всё. Это ему природой дано, при чём тут школа?
Хватит вам спорить, Галина, поймав кайф, передала бутылочку и подсела к Суданскому.
Виктор Петрович решил: кутить, так кутить один раз живём, и пошёл напролом:
Милая Галя, с той первой минуты, как увидел, я полюбил вас, и теперь признаюсь в этом.
Слышишь, чмо, как надо объясняться девушке в любви? А ты Галка, я тебя хочу. Учись на будущее пригодится.
Задира Андрей только сплюнул в сердцах и промолчал.
Ну-ну, продолжай, девушка положила Суданскому голову на плечо.
Виктор Петрович нежно погладил её волосы:
Быть может, я стар для вас, или от меня дурно пахнет, но сердцу не прикажешь.
Чудак, ох, чудак, девушка тесней прижалась к нему и ткнулась носом меж бортами пиджака. Какой чудак! Чем ты можешь пахнуть? Потом? Я люблю запах мужского пота. Он меня заводит.
Она сунула маленькую сухую ладошку под рубашку и погладила его живот.
Вспотел, она подняла руку над головой и не заметила, что ладошка окрасилась.
Суданский поймал её руку и сунул под пиджак.
Знаешь, отчего кровь красная, а не бесцветная? Чтобы страшно было проливать её. Была б она синенькой или жёлтенькой не так боялись, легче шли бы на убийство.
Она прижалась к его груди лицом и спросила:
Тебе сколько лет?
Пятьдесят, а может, все семьдесят, печально сказал Виктор Петрович.
Семьдесят? Ну, ты врать-то горазд шибко, расстроилась было Галка, но тут же задорно тряхнула кудрями. Пусть семьдесят! Это даже пикантно. Кому скажу не поверят. Девчонки в общаге помрут от зависти. Миленький, ты меня хочешь?
Девочка дорогая, я понимаю, что тебе не пара, но сердцу не прикажешь
Ты погоди про сердце: я о другом. Ты меня хочешь? Ну-ка, посмотрим, девушка попыталась расстегнуть Суданскому штаны, но Виктор Петрович поймал её руку и удержал от опасного эксперимента.
Разочаруешься, шепнул он ей на ухо.
Нет, шепнула она и погладила ширинку его брюк. Я тебя вылечу.
Галина легла на лавке, примостив голову на его коленях, млея от «кайфа», не сводя с Суданского нежного взгляда.