«Или я обманываюсь?» спрашивал себя Николай Александрович; но, вспоминая все мимолетные встречи, с самоуверенной и довольной улыбкой говорил себе, что нет, не обманывается, не ошибается. Впрочем, он и всегда был избалован женским вниманием приглашающие женские взоры не были ему не в новинку. Привыкнув к этим заинтересованным, ждущим взглядам, он отмечал их всего лишь с лестным для себя удовлетворением. Приятно, но и в то же время нелегко быть желанным для множества женщин
Возможно, что со временем Ники навсегда забыл бы и тот мартовский вечер в Театральном училище и болтовню свою с балетной выпускницей, если бы не попадалась она ему на глаза так необъяснимо часто. Казалось, что между ним и маленькой Кшесинской установилась странная связь незаметная, невидимая для других, она была вполне очевидна для них двоих.
«Если и так, то вовсе не я тому причина», говорил себе Николай Александрович.
Их знакомство не длилось и двух часов, но едва ли не с первых минут маленькая танцовщица смотрела на него как на будущее любовное приключение. И он точно знал, что барышня Кшесинская в него влюбилась.
Она словно предоставляла ему carte blanche15 (так было при каждой следующей встрече) и наблюдала, выжидая, что же он станет предпринимать. И хотя такого рода настойчивость всегда настораживала (а в известной мере и расхолаживала) Николая Александровича, он в общем-то не прочь был завести маленький роман с танцовщицей. Мимолетный и ни к чему не обязывающий даже не роман, а так беглый легкий романчик.
И слишком уж соблазнительными, недоступно желанными были тайные приключения, о которых вполголоса, как бы невзначай, проговаривались наиболее искушенные полковые приятели. Рассказы о любовных связях с танцовщицами он выслушивал с видимым равнодушием, неопределенно улыбаясь, хотя в глубине души завидовал приятелям, которые более чем он преуспели в этом заманчивом тайном деле.
Балет Ники любил. И не только потому что со всех сторон это было приятное для мужского глаза зрелище, но и потому еще что сам он, будучи превосходным танцором, любил и понимал это искусство. С детства обучаясь танцам, Николай Александрович не только вполне чувствовал прелесть танцевания, но умел ценить мастерство тех, кто преуспел в хореографии профессионально. Талант маленькой Кшесинской был очевиден, при этом танцевала она как бы небрежно, вовсе не стараясь. Так художник, пишущий с точки зрения дилетанта слишком крупными слишком неаккуратными даже неряшливыми мазками, удивляет потом несравненным конечным результатом. И Николай Александрович способен был оценить смелость мастера, умеющего видеть главное то, чего никогда не дано старательному дилетанту.
Именно эту привлекательную уверенность профессионала (как и несомненный дар кокетливой выпускницы) отметил он, не слишком внимательно наблюдая за танцем Кшесинской. Одаренность вообще обладает большим очарованием для тех, кто способен ее распознать.
«Да, обаяние таланта вот это точно есть в ней».
Он и не подозревал, что миленькая скромница, не раздумывая, не мучась сомнениями, с того первого дня когда так мирно обсуждали они неказистый вид казенных фаянсовых кружек, самым решительным образом взялась за осуществление стратегически продуманной операции по его, Николая Александровича, завоеванию. Он не знал, что не только разработан, но и принят уже к исполнению захватнический план под самонадеянным девизом «Он будет мой».
Спустя несколько дней после выпускного экзамена, проезжая по Дворцовой площади, он почти физически ощутил на себе энергию упорного неотрывного взгляда. Всмотревшись, Николай Александрович узнал в одной из двух под руку идущих барышень балетную выпускницу Кшесинскую и приветственно ей кивнул. С тех пор они частенько встречались то на Невском, то возле Михайловского Манежа, то на Караванной. Он заметил, что неожиданные столкновения учащаются и повторяются с систематическим постоянством, и это заставляло задуматься. Николай Александрович все же полагал встречи случайными хотя так ли уж настойчив бывает случай? хм
Как-то в середине апреля Ники с двумя сестрами и братом Мишей вышли прогуляться по Аничковому саду. Ники и Ксения, переговариваясь вполголоса, держали за руки младшую Олечку. В какой-то момент, переглянувшись, они разом приподняли девочку вверх и та, хохоча, подогнув ноги, требовала качать ее как на качелях. «Выше! выше! еще выше!..» кричала она и радостно взвизгивала.