Матильда не вполне понимала куда клонит преподаватель. Слегка заикаясь, напряженным голосом она отвечала: «Д-да». Не поднимая глаз, вновь вздохнула, просто так, на всякий случай. Ученики в балетном классе предпочитают не торопиться с ответом даже если это прямой вопрос. Мало ли что Здесь принято молча выслушивать распоряжения наставника и потом без лишних разговоров выполнять. Матильда молчала.
«Тогда скажу я. Так вот, mademoiselle Кшесинская не сочтите мои слова за наставление или, упаси Господь, за выговор, да и зачем я стану выговаривать без пяти минут артистке? Однако есть у меня для вас некоторые э-э-э рекомендации. И этот совет, который я собираюсь вам дать, он скорее дружеский, нежели менторский, скрестив на груди руки, Христиан, откинулся на спинку стула и насмешливо оглядел ученицу. Та, не понимая, по-прежнему молчала.
Может быть, мои слова покажутся странными, но вот что сбираюсь я не договорив, он раздумчиво поднял бровь и молча барабанил пальцами по столешнице, вот что сбираюсь я предложить вам теперь. Попробуйте забыть раз и навсегда вчерашние похвалы Государя. Скажите себе: ничего такого не было, Государь ничего не говорил мне вчера».
По своему обыкновению, не разжимая тонких губ, Иогансон изобразил подобие улыбки и устремил на нее свои водянистые скандинавские глаза.
Матильда недоуменно улыбнулась и поерзала на стуле. Повисла пауза.
«Я никогда не смогу забыть тех слов, что сказал мне вчера Государь. Всю жизнь буду помнить», негромко проговорила ученица. По-прежнему, не глядя на Иогансона, она села еще прямее и безмолвно теребила пальцы.
За несколько секунд глаза Христиана проделали тот путь, который солнце обычно проходит за день, от восхода на востоке, к короткому стоянию в зените и затем к закату у линии горизонта.
«Я вижу, вы не совсем не до конца поняли мою мысль. Я тогда поясню. Вы прилично отработали сегодняшний урок, да. Однако я заметил, что нынче вы особенно себе нравились. Раньше я не замечал за вами столь явного самолюбования. (Матильда слегка порозовела). Может быть и неплохо восхищаться собственной персоной. Однако, не стоит делать этого напоказ, слиш-ком откровенно, слиш-ком», повторил Иогансон, поставив ударение скорее на последний, нежели на первый слог. Он закашлялся и потом продолжал, в упор на нее глядя: «Давайте рассуждать вместе. Государь, его императорское величество, есть правитель великой большой страны России согласны ли вы со мною?
Она неуверенно кивнула. Иогансон ладонью разгладил страницы раскрытого журнала.
То есть, среди огромного количества своих наиважнейших дел Государь, я полагаю, вряд ли много интересуется балетом, не так ли? он вновь косо на нее взглянул. В высочайшей своей доброте и в хорошем расположении духа правитель волен кого-то похвалить, да. В нашем отдельном случае объектом похвал стала выпускница Кшесинская. Замечу, что и для вас, и для нас, преподавателей, это есть чрезвычайно вдохновительно. Соглашусь, приятно услышать добрые слова о себе из уст императора. Но послушайте гордитесь в том случае, когда похвалит вас учитель, он хорошо знает ваши слабости и всегда оценит ваши достижения. Немного погордитесь, когда сами себя похвалите, кто как не вы лучше других замечает собственные недостатки и промахи? Но, притом, хвалите себя немножко чуть-чуть. Есть в русском языке хорошее слово «бегло» (он улыбнулся, и ударение у него вновь вышло скорее на последнем, чем на первом слоге). Вы должны сказать себе: да! сегодня я работала неплохо. Но до меня в балетном искусстве трудились Телешова, Истомина, Тальони но мои современницы, в одно время со мною танцующие на знаменитых сценах это Брианца, и Леньяни и замечательно техничная Цукки, наконец! (он быстро взглянул на Матильду, зная, что Вирджиния Цукки главный кумир его ученицы). Могу ли я быть уверена, что приблизилась к ним по уровню мастерства?.. Христиан развел руками и посмотрел в потолок; не говоря уж о том, чтобы превзойти. Вот о чем вы должны постоянно себя спрашивать! И всегда помнить о некотором своем несовершенстве. О значительном несовершенстве особенно в сравнении с великими балеринами. Почаще себя критикуйте, но и равняйтесь на великих. Только так вы получите успех». Иогансон многозначительно приспустил веки и замолчал. Молчала и Матильда. Из-за дверей по-прежнему слышалась суета перерыва; звенел в коридоре девический смех, с улицы доносились детские крики и скрип плохо смазанных тележных колес.