Рева! раздался голос Лёньки.
Володя обернулся:
Лёнька, езжайте без меня!
Мы пока не едем, я просто узнать, здесь ты или нет?
Тогда подождите.
Ты что там делаешь? Я уже девушек нашёл и вино!
Раздался смех.
Ну и что? спросил Володя, снова обратившись к Фоме.
Что-что! Я ботанику говорю: «Полтора куска за всё». А он такой: «Нет, это очень дорого, у меня такой суммы нет, мы так не договаривались». Я ему: «Мы с тобой вообще никак не договаривались. Сам сколько дашь?» Он помялся и начал ныть, что с Мазуриком условился по сто «рябчиков»11 за монету. А я про себя думаю, что одной у меня нет, и Мазурику надо отдать тысячу, эдак я ему ещё и должен останусь! «Нет, говорю, Это ваши дела и мне про них ничего не известно. Давай по сто пятьдесят и баста!» А он шавку свою за поводок дёргает: «Пойдём домой!» Я сбрасываю до ста сорока. Он не оборачивается. «Ну, и чёрт с тобой!» Я опять разозлился и уже хотел плюнуть на всё. А он мне вдруг: «Сто тридцать!» Прикидываю: я не в накладе, да ещё на кармане кое-что осядет. По рукам. В-общем, осело у меня сто семьдесят рубчиков, да если б ещё ту монету продал, так все триста бы были!
А эта у тебя откуда?
Хе, усмехнулся Фома, Так ведь пацана-то я того поймал! Придурок всё время прятался в кустах вместо того, чтоб убежать. Я его вычислил, правда, случайно. Он, наверное, следил за нами, сыщик хренов. Но менты, блин, откуда они взялись? Не дали мне зло на нём сорвать. Я его на землю завалил и пару раз успел съездить по роже. Тут они подъехали. Я в кусты, а этот дал дёру. А монетка у него выпала. Если б не они, я ботанику и её бы загнал, пока он в подъезд не зашёл. Но вылезать из кустов побоялся. Один мент вроде за пацаном побежал. Я долго сидел, ждал, пока они не уедут, но монетку потом подобрал! Жаль, что не знал номер квартиры ботаника. Ему ведь тоже лишнее внимание ни к чему. Поэтому он Мазурику только номер своего телефона дал.
Выходит, ты теперь при деньгах, ухмыльнулся Рева.
Фома заёрзал на месте:
Мне отлить надо, сказал он, озираясь.
Мне тоже.
Они спустились с дороги на тропинку и встали прямо у забора, скрывшись от остальных в такой непроглядной тьме, что и друг друга в двух шагах не смогли бы различить. За частоколом, сквозь листву деревьев во дворе пробивался слабый свет из окошка дома. Неожиданно до их ушей донёсся какой-то шум. Он исходил как будто из дома и напоминал торопливые шаги и всхлипывание. Вдруг дверь избы резко распахнулась и на пороге показалась женщина. Её было плохо видно на фоне тускло освещённой прихожей. В то же мгновение чья-то сильная рука схватила её сзади, очевидно, за волосы, так как голова её резко запрокинулась, и ноги подкосились.
Нет! Не надо! Ну, пожал рыдающим голосом взмолилась она.
Но её прервал резкий звук пощёчины. Послышался негромкий крик, за которым тотчас раздался отчаянный возглас: «Помоги!» Дверь захлопнулась, и всё снова стало тихо. Всё произошло за несколько секунд, и Володя успел заметить, что женщина, судя по голосу, молодая, была одета не по-домашнему. На ней не было ни халата, ни сарафана, что могло бы указывать на хозяйку дома или его жительницу. На ней была юбка до колен и что-то вроде блузки. Её одежда скорее выдавала в ней горожанку.
Фома, ты слышал? спросил Ревень.
Да, видать, мужик жену воспитывает.
Володя несколько секунд стоял в нерешительности, о чём-то думая и прислушиваясь. Затем Фома увидел его влезающего на забор.
Ты куда, Рева?
Тише, пойду посмотрю.
Да брось ты! Там, наверное, собаки! недовольно воскликнул Сёма.
Но Володя уже спрыгнул с другой стороны.
Оставайся, если боишься.
После такого высказывания Фома, естественно, не мог остаться безучастным. Он решил, что Реву потянуло на приключения. А что, если и вправду там что-нибудь интересное? Хмельное состояние прибавило задора, и он полез через забор.
Эй, Фома, ты куда? сзади подошли ребята из его кампании, вероятно, чтобы тоже опорожниться.
Тихо вы! Посмотреть надо!
Он прошёл по двору мимо низких садовых деревьев, приблизился к дому, и двигаясь вдоль стены, едва не натолкнулся на Володю, пригнувшегося у окна. Тот обернулся и приставил палец к губам. Снова всё погрузилось в безмолвие, и даже отдалённые весёлые разговоры ребят на дороге, казалось, стихли.