Вот оно как, задумчиво промолвил Хрулёв. А почему Исалий?
Не знаю, но голос внутри меня говорит, что это моё имя.
И как часто этот голос появляется у тебя в голове? Хрулёв перешёл на стандартную процедуру идентификации расстройства личности, Кому он принадлежит?
Не знаю, Костик отвечал как на духу, но я знаю, то, о чём пока не знает никто.
А что ты знаешь? продолжил допрос Хрулёв.
Я Предтеча, повторил Костик, и мне нужно сообщить миру о скором прибытии Сына Божьего.
А прибудет он после того, как ты выложишь под сотню кругов с крестами? уверенно предположил Нестор.
Да.
А когда будешь тринадцатый выкладывать? Заешь?
Нет. Мне приходит видение, я вижу место, где должен выложить круг. Это знак, это отсчёт моего времени.
То есть за три года голос велел выложить тебе всего дюжину кругов? подвёл итог Нестор, Такими темпами остальные семьдесят кругов тебе удастся выложить лет за тридцать.
Доктор засунул руки в карманы халата и, громко выдохнув, посмотрел в небо:
А что будет, если ты не выложишь знак?
С каждым днём боли в голове будут усиливаться, продолжил Костик с оттенком разочарования в голосе, Уже пробовал, пока не понял, что знаки это подобие контрольных точек и свою Миссию я обязан выполнить.
Вечер складывался самым чудесным образом. Хрулёву сообщили о повышении жалования, не на много, но этот факт в купе с доставленной посылкой от родителей, которые, перебравшись в Сочи, в сезон фруктов щедро одаривали ими сына, беспокоя «Почту России», положительным образом отразились на настроении Хрулёва. К тому же в диагностировании душевного недуга Константина Карпелина произошёл перелом, на картине появились очертания уже проявляющегося сюжета, очередной паззл обретал реальную надежду на сложение.
Как человек социальный Нестор Хрулёв был добр, отзывчив, позитивен и обладал полным пакетом качеств, по которым общество классифицирует своего члена как порядочного гражданина. На работе Нестора ценили как специалиста и уважали как фаната своего дела. Общительный, с тонким молниеносным чувством юмора, дипломатичный, и всегда чувствующий меру дозволенности Хрулёв отлично вписывался в коллектив работников пансионата.
Однако, с точки зрения личности, особенно в плане мировоззрения, Хрулёв сильно отличался от остальных. При первом общении с новым человеком мозг Нестора автоматически заполнял пункты психологической таблицы, классифицируя последнего и помещая в определённый разряд. Уже через десять минут знакомства, по жестам, мимике, построению предложений, манере говорить, реагировать, по иным еле заметным знакам Хрулёв делал выводы, на основании которых закладывалась основа дальнейшего общения с данным человеком. Не удивительно, что люди превратились для талантливого психиатра в объекты манипуляций.
Манипулировал Нестор очень тонко и с завидным изяществом. Реакции и чувства людей Нестор давно для себя разложил по полочкам, в которых без труда находились объяснения, а порой и предчувствия конкретных поступков конкретного человека. Хрулёв не верил в любовь и легко объяснял это состояние с медицинской точки зрения. Он легко вступал в доверительные отношения, умея их поддерживать и подогревать в нужных случаях, но никогда не позволял себе открываться перед человеком более целесообразного предела. Тем не менее, даже в этой лесной глуши, среди двух десятков единиц персонала у Нестора были и вполне хорошие приятели, и собеседники, и Тамара, с которой у них была тёплая дружба и иногда горячая интимная связь.
Медсестра Тамара уже полтора года трудилась в пансионате, в котором её удерживала только одна причина забота о дедушке восьмидесяти пятилетнем боевом генерале, уважаемом человеке в масштабах страны и рухнувшим в маразм беспомощным стариком в рамках пансионата. На сколько было известно Нестору, генерал, окончательно прощаясь с разумом, оставил внучке просторную квартиру сталинку в столице, то ли с четырьмя, то ли с пятью комнатами, но с условием заботы о нём со стороны внучки до его кончины. Тамара понимала всю перспективу щедрости деда, а потому честно выполняла условия наследования. При этом, являясь штатной медсестрой, она с усердием заботилась и о других, вверенных ей постояльцах. К тому же астма, от которой никак не могла избавиться Тамара, практически не беспокоила её в окружении богатства природной здравницы. Девушка была весьма симпатична, аппетитно стройна; как сказал о её возрасте местный балагур сторож Матвеич «ещё свежа, уже не дура». Тамаре, жгучей шатенке с прямыми волосами до лопаток, ростом за метр семьдесят и третьим размером бюста было двадцать семь с половиной лет и глубоко фиолетово до банальных подкатов местных особей мужского пола. С Хрулёвым их объединяли сходство характеров, общение и совместная поездка в Таиланд годом ранее. К тому же, Нестор в свои за сорок имел вид максимум лет на тридцать семь, был подтянут, упруг и приятен внешностью. А учитывая сферу деятельности Хрулёва и прошлое ловеласа, у Тамары просто не оставалось ни малейших шансов миновать сферу его гендерных интересов в столь узком диапазоне мужчин в радиусе доступности.