Второй день записи.
Для начала я показал им, как обработал на досуге и аранжировал их старую диктофонную запись под гитару. К сожалению, она была сделана не под метроном, поэтому говорить о нормальных наложениях не приходилось. Песня называлась «Трус ин лав» (Истина в любви). Если что-то получается не круто, сделай вид, что с самого начала так и хотел. Ну, может, чуть-чуть просто не получилось. Поэтому Гротеск был девизом при работе над песней. Я на глазок понапихал туда клавишных, которые добавили и так тревожной композиции ядовитой флегмы. Шикарный объёмный ревер превращал Наташин голос и Семёнов перебор в кафедральный туман, а мой бубен и удар ладонью по столу в шаги если не Сатаны, то гадкого бога подростковых заморочек точно: твёрдые и неотступные; он уже близко! Но всё же такую атмосферу не удалось выдержать до конца. Песня была слишком затянута, а вырезать кусок я не мог, потому что записано не под метроном, правка была бы слишком заметна.
Прослушав то, что получилось раз пять, мы с известной долей удовлетворения приступили к работе над новой песней. Это был «Вич хаус». Тут понятно, «Ведьмин дом», стиль такой. Я ещё не знал, что это получится самая сложная и интересная аранжировка, идеальное сочетания вспышек озарения и заранее придуманных идей. Это была моя запись «умри, Денис». Возможно, так хорошо я уже не сделаю. Тем лучше, с одной стороны: это возможность ещё чуть ближе познакомиться с самим собой. И хоть потом «Дракула» собрал больше комментариев, считаю «Ведьмин дом» своим магнум опус.
Про создание этой песни я мог бы говорить долго, оно заслуживает того. Чего стоит хотя бы десяток наложений Натахиного голоса с разными эффектами. Она смеялась, пела, пугала Когда я слушаю это в наушниках, её шёпот проникает слишком глубоко, я чувствую дыхание на самом сердце. Если у меня в старости будут с ним проблемы, я перестану слушать «Вич хаус». Как бы этот шёпот не стал причиной его остановки. Долой подробности, их слишком много, перейдём к последнему трэку. «Монохром».
Есть такие песни, короткие, без особых прибамбасов, но, блин, прямо в голову прямым попаданием. К песне «Монохром» невозможно допридумать никакой аранжировки. Она стремительная и мощная. Почти вся на акустике, но властная. Она сама диктует: играй меня так, дотронься этой струны. Немного ниже.
Нельзя сопротивляться. Только один выход. И он же лучший, без изъянов. В середине короткий проигрыш на басу, где не получится сыграть неправильную ноту, все вот они, ложатся сами.
Наташа попросила сделать дубль записи голоса и спела идеально в унисон к первому.
Как?! спрашиваю я. Все паузы, все акценты сто процентов, как в первый раз.
Я пою её давно, и она мне очень нравится.
Вот она поёт первый раз припев, и всё монохром. Мир одной краской, выбери любую и это будет твой мир. Сгодится любая. Выбор за тобой.
Такой дубль лучше, чем если бы я копировал твой голос, а потом вставлял.
Давай послушаем.
это божественная гармония. Аж в висках вибрирует.
Она поёт припев во второй раз, и краска сгущается и видны подтёки, ведь не всё так просто. Ты сделал ошибку, как ты мог? Я не при чём, почему нельзя все сразу?! Ты что, не знаешь правил? Я обречён?
А какие-нибудь бэки ты не запишешь?
Зачем?
Вот уж действительно, о чём я думаю? Два дубля, по разным каналам, и никаких эффектов.
Затем глубоко и тревожно пытается отдышаться уже упомянутый проигрыш, и когда она поёт припев в третий раз восходит Солнце! И сгорает к такой-то матери вся блевотина и абсурд. Лучи вдруг слепят, но это не страшно. На короткий миг в мир приходят покой, справедливость и смысл. Миг проходит, но и этого было достаточно. Следующее упражнение: пафос. Раз, два, три, четыре, и раз, два, три, закончили.
Запись закончилась.
Да-а-а сейчас, слушая музыку, я могу лишь повторить те чувства восторга и открытия, да и то, когда накроет. А тогда я в этом жил.
Вот например, раньше я любил группу Uriah Heep. И как-то мне попался их юбилейный альбом, где они переписали по-современному свои старые хиты. Начинаю слушать. Мне не нравится, как записаны барабаны, но клавиши звучат отлично. Неплохо. Слушаю дальше вновь отлично! Вот начинается шикарное «Июльское утро». Первое вступление нагнетает; второе, затем куплет. Очень круто! И тут мы подходим Что? Что эти гады сделали с первым соло на клавишах? Оно было идеально, зачем сочинять другое? Медленно и неотступно разочаровываюсь. А ведь старая, оригинальная версия была абсолютно гениальна, хоть и отвратительно записана. Ладно, в целом эмоции на месте, всё крепко и качественно. И вот финал альбома. Изюминка, практически выход на бис: «Женщина в чёрном». Начало ничего. Но зачем барабанщик вдруг стал играть такой сбивчивый ритм?! Я понимаю, скучно тридцать лет играть одинаково, но при чём тут я? Вдруг я понял, что мне самому как-то неловко и неприятно придираться, и в тот день я больше не слушал музыку.