Последняя партия и на сегодня всё! объявил оператор по громкоговорителю.
Дан открыл центральные ворота. Перед ними толпились проклятые души, ожидающие своей очереди. Их было много, очень много все хотели попасть на сеанс сожжения сегодня, но лимит кончался на последней партии. Толпа роптала, стонала, некоторые выкрикивали своё недовольство долгим ожиданием ведь они каждое утро, пять раз в неделю занимали очередь в крематорий.
Так, не суетимся! Еще тысяча остальные приходите завтра! в толпе пошла заунывная волна разочарования.
Недавно установленная рамка-счетчик н ачала показывать на табло количество вошедших душ, раньше Дану и его предшественникам приходилось считать их самим.
Рабочий день подходил к своему логическому завершению, Данель очень устал и мысленно уже был дома:
Поживее, дамы и господа! Шевелитесь!
Незрим Ваш путь в просторах бытия, сиплым голосом пробормотал Дану седобородый дух из потока, но перемены настигнут бесповоротно
Чегооо? Проходи внутрь! Не задерживай очередь!
Данель, Вам не вернуть того что потерянно навсегда, но предназначение ваше, свершившись, избавит от бремени душевной
Ты больной?! Чё несёшь то? Погоди-ка мы знакомы? удивился Дан немного, Я тебя что-то не припоминаю?
Моё имя Никадимус. Способность предвидеть будущее сопровождает меня и после смерти физической, о великий Созидатель невозможного! вкрадчиво продолжал дух.
На табло цифра приблизилась к тысячи и датчик начал сигнализировать о завершении процесса. На счёте 999 Дан преградил вход в рамку. Перед ним по-прежнему стоял Никадимус, за провидцем легион проклятых.
Всё! Остальные, милости просим, ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА! А ты, НикаКдимус выкладывай побыстрей что там у тебя за предсказания и живо на сеанс! У тебя есть ровно одна минута! Дан нервно бросил взор на часы в центральном холле оставалось на всё про всё десять минут.
Толпа перед крематорием начала уныло рассасываться в разные стороны, разочарованные в очередном бессмысленно проведённом дне.
Убедившись, что лишних «ушей» поблизости нет, Дан, нахмур ив свои, чёрные как смола, брови кивком головы дал понять духу старца о необходимости продолжить диалог, Ну?
Свет почти угас Вам предстоит окропить вечную тьму белой краской
Бред какой! Ты что был на «сеансе» в газовой камере?! вскипел Дан, Вали внутрь!!!
Никадимус с едва заметной беспечной улыбкой проследовал через рамку датчик перестал пищать и подал первый звонок к началу сожжения.
Твои предсказания ни чем не лучше прогноза погоды! съязвил вслед духу Данель.
Никадимус обернулся и столь же вкрадчиво произнёс: Время рассудит, достойнейший сын своего дела! Su la trista riviera dAcheronte!1
Никадимус загадочно кивнул напоследок и устремился в пламенный цех к ожидающему своего «сеанса» полку грешников.
Данель, спешно следовавший за ним, захлопнул с грохотом металлокерамические двери пламенного цеха. В цехе стоял гул от грешников, оживленно обсуждающих предстоящее действо и довольных тем, что сегодня им удалось попасть внутрь.
ПОДЖИГАЙ!!!
Глава 2. Любовь очень зла
В лёгкой вечерней дымке безмолвный поток электромобилей, извиваясь змейкой, полз по горному серпантину в направлении к Мегаграду.
Автопилот позволил Данелю расслабиться: он посмотрел в окно Палевный Глаз как раз «проплывал» мимо по вечно фиолетовому небу. Ему даже на миг показалось, что Око зрит прямо на него пытаясь прочесть его мысли. Его не покидала мысль о сегодняшнем случае на работе терзало сомнение, правильно ли он поступил с Никадимусом, не выслушав его и, одновременно, его обуяло любопытство по поводу предсказанного ему: «На берегу печального Ахерона Что он имел в виду? То, что на берегу-то понятно, а на каком берегу: на правом или на левом? Да и вообще, в каком именно месте всё же Ахерон более пятнадцати километров!
«Печальный что за метафора такая? По мне так он всюду печальный мдаа Да чёрт с ним, с этим Ахероном! Развел меня шарлатан я и повелся, осёл!»
За очередным скалистым поворотом показался город во всей красе, «наросший» за века на пологом склоне, словно пеньковые грибы, дома и здания, как будто стремились скрыть друг друга от Палевного Глаза в надежде обрести уютное укрытие. Мегаград переливался всевозможными оттенками электрических светил и, как бы, манил к себе, притягивал, наверно, как звёздное небо манит по ночам людей.