Это же Ев! воскликнул Эд, увидев фото картины с аукциона.
Скорее, моя пробабушка. заглянула мужу через плечо Виен, привлеченная шумом. У меня где-то была ее маленькая фотография, на фаянсе, прическа, платье. Но, на Ев похожа, очень. Дэн! Ты выставляешься?
В том-то и дело, что нет! возбужденный голос, чересчур резкие взмахи рук, все говорило о накале его настроения. Ее украли!
Кто? в один голос спросили женщины.
А я не знаю! развел он руками и впился взглядом в отца, словно тот должен быть в курсе.
Ну, зато мы знаем, все еще изучая информацию, произнес Эд, почему дед тогда заплакал. Значит, говоришь, продали?!
А если выкупить? предложил Жан, видя, как это затронуло сына.
Вряд ли получится, даже если мы найдем кому. Эд замотал головой.
Почему? удивился Жан.
Потому, что сразу не перепродают! безнадежно произнес Дэн и уселся прямо на пол.
А мы предложим замену! не оставлял своей идеи Жан. Дэн, неужели не найдешь чем заменить?
Найду, но махнул рукой, все еще не веря в предложенное мероприятие.
Значит так! Жан взялся за дело. Я сделаю тебе бумаги, бланки прошлых лет у меня есть, а ты напишешь завещание, себе же. А там посмотрим.
Прокатит?
Сделаем, чтобы прокатило. похлопал сына по плечу Жан, протянул руку и практически поднял его.
Тогда пойду, посмотрю, что не жалко. Но «Мечту» верну! За любые деньги! Гения, ты со мной?
А тебе не интересно, кто ее продал? Ев шла за ним, покусывая губку.
Это я тоже узнаю! Ох, не завидую я товарищу.
Дэн! Но ведь продавец может быть не причем.
Я ее не дарил! Она исчезла в военные годы, как и еще несколько семейных реликвий. Не из дома, мы все тогда убрали в хранилища, но. Теперь то я понимаю, что достал кто-то из своих. Тогда мы проглотили, списали на нацистов, мол, взяли, что нашли, основное хранилище не тронуто было, но раз такое дело, то
Глава 2
Июнь был жарким и не только погодой. Дэн, в ожидании нужных бумаг, наконец-то решился взяться за восстановление церквушки, поставленной его предками в имении. Часовня примыкала к дому, дверь была ветхой и первой требовала реставрации. За дверью сделали арочный проход и только после этого принялись непосредственно за саму церквушку. Ев так увлеклась, помогая ему, что не покидала мужа до позднего вечера, восстанавливая фрески и витражи первого яруса, пока муж, бегая по лесам, занимался куполом. Их видели только к утреннему чаю, ужину и очень редко в обед. Все кто заходил к ним обсудить нечто важное, сами не замечали, как присоединялись к процессу и проводили там несколько часов к ряду, на подхвате «подай, принеси». Семью это не удивляло. Семье это даже нравилось.
А вот отношения старших, Эдгара с Валери, приводили, буквально всех, в замешательство. Их страстная любовь дополнялась яростными спорами буквально по каждой мелочи. И хотя они тщательно избегали свидетелей весь дом знал, вздыхал и каждый раз собирался вторгнуться. Только вмешиваться было бесполезно, в связи с чем, все, скрепя зубами и с замиранием сердца, ждали развязки в новом витке их отношений.
Вел! Как-то не выдержала Вилена, в очередной раз, проводив мужа с Эдгаром в поездку. Что происходит?
Ничего! буркнула дочь.
Как это ничего?! Я же слышу. Каждый раз, выходя из дому, вы ругаетесь.
Значит, не будем выходить! язвительно произнесла Вел.
Он тебе надоел? не реагируя на тон, но с опаской, спросила Ви.
Во-первых нет. Во-вторых мы просто спорим. А в-третьих почему мне?
Потому, что именно ты находишь тему, всем этим, как выяснилось, просто спорам!
Интересно, почему это ты не слышишь, что именно он их подкидывает!
Ну, конечно! Кто бы сомневался! Особенно вчера.
А что было вчера?
Ты даже не помнишь! Чем тебе не угодила рубашка, которую он надел?
Значит, чем-то не угодила. Не помню. Вел пожала плечами, устав от разговора.
И чего ждать дальше?
Не задавай вопросы, на которые нет ответа. Вел так и подмывало найти причину и проводить мать, но воспитание не позволяло и она, показывая всем своим видом, что разговор неприятен, не совсем сдержанно, отвечала. Вилен слышала слова и мысли, и, стараясь не обидеть, решила прекратить начатый разговор:
Хорошо, не буду. И повторяться по этому поводу тоже не буду! Считаешь, что именно так надо живи, я умываю руки. Виен еще раз внимательно посмотрела на кислое выражение лица дочери, засунула поглубже рвущееся нравоучение и отстранилась не только внешне, но и внутренне отключив любое «внимание» своих ушей в ее адрес. Пойдем, глянем на работу младших.