Когда остался час до назначенной со Свирским встречи, она кое-как встала, приняла контрастный душ и влила в себя чашку кофе. Есть совсем не хотелось, во рту стоял металлический привкус. «Господи, ну почему же мне так плохо?! Чувствую себя лет на сто!», думала девушка, с трудом одеваясь.
И все-таки Лере стало чуть лучше, видимо, душ и кофе помогли. Теперь только черные круги под глазами, которые она безуспешно пыталась замаскировать, напоминали о необъяснимом приступе слабости.
Сергей приехал без опозданий. С улицы Восстания, где жила Лера, до мастерской Похвалина на Лиговском рукой подать не более пятнадцати минут на машине. Молодые люди с ветерком добрались до нужного места. К самому входу проехать можно было только по дворам через мешанину бесконечных литерных зданий. Припарковавшись в уютном дворике с ухоженными клумбами, молодые люди подошли к цокольному помещению, где находилась мастерская Похвалина. У открытой двери их встречал голубоглазый парень невысокого роста, с обаятельной улыбкой, волнистые русые волосы были перехвачены налобником, что делало его похожим на древнерусского мастера:
Привет, Серега! Заходите, ждем вас. Я Стас Куреленков, друг этого оболтуса, не дождавшись официального знакомства сам представился парень, при этом лучезарно улыбнулся Лере и попытался пихнуть Свирского в бок.
А это Валерия спортсменка, комсомолка и просто красивая девушка! шутливо представил Леру, увернувшись от кулака Стаса, Сергей.
Очень приятно! в один голос воскликнули Стас и Лера и дружно рассмеялись. Девушке очень понравился этот парень, открытый, спокойный и надежный, непохожий на современных молодых людей.
Ну привет, Стасик, давно не виделись! Будешь не развлекать нас, а помогать в работе, обо всем расскажешь, все покажешь, Серега почувствовал конкуренцию и решил взять инициативу на себя.
Серега, да ты у меня раз сто был! Даже стекло сам выдувал и витраж собирать помогал. Чем же тебя удивить? Стас развел руками.
Да не меня, а Валерию! И потом, у нас определенный интерес здесь «Царица ночи».
Да уж, тяжело далась работа, не зря это «Царица». Сначала шеф мучился с эскизом около трех месяцев, потом запорол две почти готовых заготовки, вроде все по эскизу, а все-таки что-то не то а позже начались мучения с цветом и мелкими деталями. Ходил злой как черт, когда работа не клеилась. Поэтому, когда мы закончили, он чуть с ума не сошел от счастья! Говорит, работа была для него тяжела не физически, а морально, как будто не давал ему кто-то закончить это дело. Да и заказчик все названивал, торопил, от этого шеф вообще как на угольях сидел, злился, говоря это, Стас вел Леру с Сергеем мимо бесконечных стеллажей с заготовками из стекла и какими-то диковинными инструментами и приспособлениями.
Наконец они вошли в комнату с уже готовыми работами. В центре, еще не упакованная, стояла она «Царица ночи». Лера и Сергей застыли в восхищении: луч солнца, падающий из небольшого окна под самым потолком, попал в этот миг на витраж, и казалось, что цветы на картине горели отдельными солнышками. Основной тон работы был золотисто-изумрудный, такого необыкновенного оттенка даже искушенные петербуржцы не знали до этого. Венок из цветов прихотливо раскинулся по периметру картины. Но при этом от витража веяло тревогой и опасностью, не покидало жуткое ощущение, что ты находишься в открытом и бесконечном космосе совсем один.
Это не просто талантливо, это гениально! Лера не смогла сдержать восторга. Она подошла поближе, наваждение от виража не пропало, но усилилось. Девушка коснулась рукой одного из цветков, но мгновенно отдернула руку, как будто обожглась холодом стекла. Безысходный он какой-то, космический, увлекает внутрь, как черная дыра, но совсем без радости, произнесла девушка в задумчивости.
Вы тоже заметили? Работа действительно необыкновенная, но тревожная, мистическая, связанная с потусторонними мирами, Стас замолчал, размышляя, продолжать ему или нет. Один раз я смотрел на нее неотрывно минут десять и стал чувствовать, что меня как будто затягивает в витраж! Я испугался и побоялся дольше смотреть. Скажу по секрету, колдовал над стеклами Похвалин, со мной не делился, сам над нюансами цвета работал. Но мне было очень интересно, и как-то раз я стал вопросы задавать по поводу витража. А он так грубо оборвал меня, что я даже опешил. Сергей Александрович ведь глубоко интеллигентный и тонкий человек, на грубость не способен, а тут такое. Я обиделся тогда и ушел.