Места происшествия?! Значит, все-таки украли белье! Я так и знала, добром это не кончится!
Стрельченко выглянул на лестницу: пожилая женщина в домашнем халате, но с тщательно уложенной прической, накрашенная, в комплекте золотых украшений с кораллами (крупные серьги и брошь) темпераментно кляла проклятых воров, не дающих добрым людям жить спокойно даже в собственном доме.
Подождите, пожалуйста. Вы сейчас о каких ворах говорите?
Ну тех, что украли белье с чердака! Надо же, я ведь тоже хотела стирку затеять, но уж больно все к грозе собиралось, думаю, дай, отложу. А вот соседка наша целых две загрузки машинки на чердаке развесила сушить, и что теперь?
А что теперь?
Как что? Раз место происшествия, значит, нет белья, украли! Я ведь во время ночной грозы выходила и видела, что дверь на чердак была открыта. Давно говорила, проверяйте на выходные замки, словоохотливую бабулю было не остановить.
А Вы ночью никого не видели? Может, кто-то по лестнице шел или на чердак заходил?
Никаких воров я не видела. Дверь была открыта, я за ключом в комнату вернулась, а потом дверь заперла.
А во сколько это было?
Около часа ночи. Не спалось мне в грозу, вот и вышла, а чердак открыт!
Тут встряла Любовь Николаевна, ехидно заметив:
Да не украли белье соседки вашей, висит себе, сохнет спокойненько.
А что же тогда украли? Почему полиция здесь? все не успокаивалась Фаина Львовна.
Гражданка, э-э-э, замялся оперативник.
Моя фамилия Ройзман, Ройзман Фаина Львовна, представилась женщина.
Фаина Львовна, я к Вам сейчас зайду, и мы запишем Ваши показания. А ключи от чердака у всех соседей есть?
Нет, только у меня и Капаевой, соседки моей. На шестом этаже только две наших квартиры, больше чердаком никто не пользуется. Так что случилось-то?
В соседнем доме произошло убийство. Проверяем все версии.
Убийство! ахнула Фаина Львовна. Я могла встретиться с убийцей! заломив руки, экзальтированная женщина поспешила в квартиру, чтобы оповестить по телефону о страшной опасности всех подруг, выпить коньячку для успокоения нервов и поставить воду на плиту с тайным намерением разговорить за чаем следователя.
«Могла ли встретиться с убийцей, это бабка надвое сказала, а вот то, что дверь была кем-то посторонним открыта это факт. Правда, соседка могла не закрыть дверь после того, как белье развесила. Надо уточнить», думал Стрельченко, возвращаясь на чердак.
Напарник крутился у окна, с которого как на ладони была видна крыша отеля. Конечно же, никаких следов киллер им не оставил: ни окурка, ни отпечатков пальцев, ни следа от подошвы, ни использованного билета в кино. «Такое только в кино бывает», усмехнулся про себя опер.
Смотри, Вить, свежие отметины на подоконнике, как будто втыкали что-то.
Стрельченко подошел ближе. Под густым слоем пыли четко виднелись две точки, будто кто-то ковырнул гвоздиком краску. Створки окна тоже открывались недавно: пыль на этих местах была явно потревожена.
Это не простые точки, это следы от ножек сошки12. Видишь две симметричные царапины от шипов на подоконнике? Здесь она и стояла. Вес-то килограммов восемь в заряженной. Хорошо еще, что киллер мягкую опору не использовал тогда бы точно никаких следов не осталось. В возрасте, похоже, наш стрелок: молодой бы из глубины стрелял, стоя, не отсвечивая, а этот винтовочку закрепил, прицелился и Надо экспертов сюда, зафотографировать, и, может, по расстоянию между царапинами определим тип оружия. Хотя пуля скажет точнее.
Больше никаких улик в помещении обнаружено не было, а белье сохло себе спокойно на натянутых в глубине чердака веревках.
Записав подробный рассказ Фаины Львовны, прерываемый восклицаниями о страшной опасности, которой она подвергалась, выходя на лестницу в тот момент, когда киллер совершал свое черное дело, оперативники вышли, наконец, на свежий воздух. Пока Андреевский курил, ожидая машину, Стрельченко решил поговорить с сотрудниками Музея игрушек, что был за углом, на улице Всеволода Вишневского.
Экскурсовод не вспомнила ничего необычного, чего и следовало ожидать. Гардеробщицы вчера здесь не было, а ее сменщица, Нина Константиновна, работала в пятницу последний день: с сегодняшнего дня она в отпуске, хотела уехать на целый месяц в деревню, отвезти внуков на свежий воздух и парное молочко. Зацепок не было никаких, тем не менее Стрельченко оставил в блокноте пометку «допросить Лукьянову Н. К. по возвращении ее в город».