Разин, твердо переставляя ноги, взошел на помост к палачу. Очевидцы казни сообщают, что голубые глаза казацкого вождя смотрели совершенно спокойно, величественно спокойным было и его лицо. Атаман, демонстративно избегая поклона в сторону Кремля и царя, поклонился на три стороны народу и с достоинством проговорил: «Простите!»
С его плеч сорвали ветхое рубище. «Все тело Стеньки, свидетельствует Рейтенфельс, представляло безобразную багровую массу волдырей, кое-где сухая обожженная кожа висела лохмотьями».
Разина уронили на специальные доски для четвертования. Палач взмахнул секирой раздался хруст перебитых костей и страшный тупой звук удара это упала с досок отрубленная по локоть правая рука Разина. Новый взмах секиры и удар по левой ноге. Степан Разин не проронил ни звука.
О-о-о-о пронеслось эхо в толпе словно удар колокола. Бог с ним! прошептала кая то баба и заплакала.
Будете, будете, проговорил в бороду мужик, Не мучите уж боле, бей, так что б, уже к Богу слетел!!!
Разин снова и снова поднимал голову и осматривал толпу словно заглядывая каждому в глаза и в сердце.
«Он как будто хотел показать народу, свидетельствует очевидец казни, что мстит гордым молчанием за свои муки, за которые не в силах уже отомстить оружием».
Но словно и того больше, Он Разин понимал, что это его последний и самый главный бой, поединок с судьбой, что если сейчас он дрогнет и попросит пощады у мучителей, то проиграет. И только одного ему не доставала, куполов храмов родного Черкесска Но они жили в сердце, и эхо звона их колоколов раздавалось в сердце и душе Великого Сына Дона!
Вот еще последний взмах топора палача и голова Разина покатилась по земле Да, а с ней и Слава о Великом Богатыре Дона, покатилась и катиться по всей земле. И в изданном в 1672 году в Германии первом иностранном сочинении о войне казаков Степана Разина есть важный вывод, с которым трудно не согласиться. Только «при помощи виселиц, костров, плахи, иных кровавых расправ, и того, что в сражениях истребили не менее ста тысяч человек, все пришедшие в колебание и взбунтовавшиеся земли Московии были снова приведены к повиновению».
То так, но как то горько бывает друзья, когда вдруг вспомнишь, о Великом сыне Дона, и не за то что Его предали и не за муку, а за то что, словно перевелись после Разина на Дону герои, был один Пугачев да и того подобно Разину свезли и казнили в Москве Где Вы Герои? Где Вы Сыны Дона? А да, погуляем!!!
КАМЕННАЯ БАБА
Жил в старину на Дону один молодой казак Степан. Жил один без родни все равно сирота. Вроде и не косой и не хромой. Шашку носил. Но ни как не клеилась у него личная жизнь. Кому сватов не зашлёт- всё отворот поворот. Сидит один в курени и печалится. И такая тоска взяла Степана, что решил казак камень на шею и в Дон!
Вышел Степан в ночь и пошел с белым светом прощаться. Пошёл оврагами, чтобы ни кто не видел и вдруг как ударится об каменную глыбу.
Что за камень?! удивился Степан. Достал огниво. Зажег! Баба! Эй Богу Баба каменная!
Думал, думал Степан, да передумал топится. Пригнал лошадь с телегой и привез непростую бабу к себе в курень.
Поставил по среди комнаты. Отмыл, обтер от земли.
Откуда ты взялась? Кто ж тебя сделал? удивляется Степан. Назову тебя Галя! А что? Есть Галя у нас одна даже в сторону мою не смотрит. А ты пусть и каменная все равно ж баба! Теперь вроде я и ни холостой
Долго разговаривал Степан с каменной Галей и не заметил как уснул.
Проснулся уж за утро. Галя здесь как и была.
Подумал Степан да прямиком в лавку купцу. И золотой червонец в руки купцу.
Шёлковый платок! Да шали! Самой лучшей для жены ни чего не жалко!
Купец своим ушам не верит.
Так что же ты женился? Когда? На ком? Не слыхал!
На городской!
Ишь ты! Ну совет да любовь!
Степан взял обновки и домой, а к вечеру через лавку купца вся станица уже на перебой обсуждает да судачит.
Вон какой сякой! Городскую взял! Толи наши станичные казачки хуже!
Ругают бабы Степана, словно он никогда и не сватался ни к кому. А больше всех Галя станичница вся из себя исходит то на отца, то на мать:
Почему за Степана не отдали?
Так ты сама не с хотела! кричит отец
Я хотела!
Хотела она! Раз хотела то пошла бы!
Не стерпела Галя и стемнело под окошко Степана. Смотрит со спины какая- то баба в платке и в шале. А Степан возле неё бисером рассыпается.