Кстати, с тех пор терпеть не могу ультиматумы.
Женщин до конца понять невозможно. Вот Валя вполне симпатичная бывшая одноклассница, но большое родимое пятно на щеке мешает воспринимать ее больше, чем подружку. Однажды она спросила: «Я хорошая?». От растерянности я долго молчал, потом как бы пошутил: «Нет, ты ОЧЕНЬ плохая». Валя с тех пор со мной не разговаривает. А парни бы вместе посмеялись и все.
Другая бывшая одноклассница, Лиза, повзрослела и подурнела, когда согласилась жить как жена с нашим второгодником. Ну, совсем в тетку какую-то превратилась. А была такая недотрога, с длинной косой. Переросток Серега защищал меня, потому что сидел рядом на контрольных по математике. Приходилось решать два варианта. Однажды разговорились с ним, может ли он убить человека. Серега сказал: «Запросто. Нож входит в тело как в масло». Я поверил, что может. Жутковато. Многие ребята в нашем районе ходят с ножами. Вспомнил строчки из Гарсиа Лорки: «И куда не пойдешь всюду нож».
Смерть вообще неприятная штука. Бежал человек через дорогу, сбила машина и это уже просто мешок костей. Смерть вроде игры в офицерскую рулетку: осечка или пуля. Как-то я чуть не нанизал себя, как на шампур, на острый прут забора, когда лез без билета на футбольный матч. Однажды в летнем лагере пришлось плыть, хотя я кое-как умел держаться на воде. Это из-за того, что отец, когда мне было лет шесть, решил учить плавать народным способом: бросил на глубине. Я вместо того, чтобы бороться за жизнь, с испуганной улыбкой пошел на дно. С тех пор тело боится воды, мне больших усилий стоит удерживаться на поверхности. Так вот, в лагере, пока не было взрослых рядом, зато наблюдали девчонки, мальчишки моего отряда решили переплыть речку. Я не мог признаться, что не умею плавать. Вроде противоположный берег недалеко, решил плыть. На середине почувствовал, что силы оставляют меня. Возвращаться обратно такое же расстояние. Хотелось крикнуть: «Тону, спасите!» Но не смог. Решил плыть дальше, сколько выдержу. Невероятными усилиями продвинулся еще вперед. Только решил, что буду тонуть, как почувствовал под ногами дно. Обратно побежал через мостик.
Сколько раз я был на волоске от смерти, не сосчитать.
А вот Сашка, мой бывший одноклассник, напился и в темноте не смог выбраться из небольшого болотца в парке культуры и отдыха. Я представил себя на его месте, как теряешь ориентир, кругом вода. Куда идти?.. Его нашли недалеко от берега, поседевшего от страха. Ребята, с которыми он пил, оставили его. Потом поднимали стаканы с дешевой водкой за помин души. И я пил, хотя смотреть на этих пацанов, оставивших приятеля подыхать, было противно. Я не решился сказать им этого, промолчал.
Любовь и смерть вот, пожалуй, главные проблемы в нашем возрасте. К такому выводу я прихожу. В четырнадцать лет у меня были романтические отношения с взрослой девушкой Натальей, музыкальным работником в лагере. Это на следующий год я еще раз поехал в надежде на любовь старых подруг. Они не обращали на меня внимания, не восхищались моей стройной фигурой, как прежде. Я вытянулся и стал тощий, как узник концлагеря. Наталья обращала, несмотря на разницу в возрасте. У нее были две косы, вьющаяся прядь волос на лбу и такая развитая грудь, что хотелось ее потрогать. Наталья играла на баяне и пела красивым грудным голосом. Мне нравилась незнакомая песня «Сплин ты мой милый» Наталья иногда пела ее специально для меня и играла со мной в любовь. А я ей дарил свои стихи, которые щедро выливались на бумагу. Когда разъезжались по домам, Наталья написала мне записку с адресом и объяснила: «Приходи в субботу, если будет хорошая погода. Родители уедут на дачу». Трусы постирать время было, но случилась другая неприятность. Когда я вышел на улицу, погода была хорошая. Подошел к ее дому начался дождь. Я не знал, что делать. Успели родители уехать или нет, не известно. Не судьба. Вернулся, написал стихи о пропавшей любви, отослал. Больше не пошел, хоть Наталья младшую сестру ко мне подослала. Та с ухмылкой передала записку. Зря старалась.
3
Мне пришла в голову мысль, что мы постепенно готовим себя к любви, иногда странным образом. Лет в одиннадцать, уж не помню, кто первый, уронил ручку, наклонился за ней, увидел под юбкой девчачьи трусики и сказал: «О-о-о!». Началась эпидемия. Все мальчишки стали ронять линейки, карандаши, учебники. Девчонки оказались беззащитны от нашего любопытства. Мне поручили записывать тех, кто уже осмотрен, чтобы не запутаться. Очередь дошла до учительниц. Ха-ха-ха!