Сэйд поймал взгляд пленника.
Энке не отвёл глаз. Чего ему бояться, хуже уже не будет.
Сэйд согнал с лица лёгкую улыбку и поглядел уже более сурово. Такой взгляд взрослого человека способен без слов остановить шалости заигравшихся детей если, конечно, взрослый уверен в своей силе и власти.
Энке смотрел на воина неотрывно и непреклонно. Во-первых, ему не раз случалось играть в гляделки и с отцом, и с мальчишками, пока он ещё жил в селении Лососьего рода. А во-вторых получите, враги!
Внезапно лицо воина сделалось страшным. Тёмные глаза вспыхнули, губы сжались. Энке увидел перед собой лютого убийцу, не знающего пощады. Это лицо было гораздо страшнее тех бешеных глаз молодого сэйда, разрезавшего ему рубаху.
Однако, каким бы страшным не казался сейчас этот чужой воин, лицо его было не страшнее морды хищной свиньи, вонзающей в тело отца Энке длинные желтые клыки. И юноша показал врагу язык и презрительно фыркнул.
«Будь храбр! не раз говорил отец и, чтобы эти слова не оставались лёгким сотрясением воздуха, добавлял: Покажи врагу готовность умереть и умирать не придётся!»
Вот тебе твои гляделки, сэйд. Фррр!
Страшная маска исчезла в мгновение ока. Сэйд расхохотался и хлопнул себя руками по бёдрам.
А отдайте мне этого! неожиданно сказал человек со шрамом, указывая на Энке.
Главарь сэйдов, пленивших юношу, бросил вопросительный взгляд на вождя, потом на своих, потом на пленника. Должно быть, такой поворот дела не входил в его замыслы он предназначал свою добычу предводителю клеаматцев.
Хич мой, хмуро и словно нехотя произнёс вождь. Семь одеял за него дам, как и обещал!
Воин со шрамом покачал головой, но потом лукаво сощурился и сказал:
Я дам десять!
При этих словах воины Энакалима негромко ухнули от удивления и жадности. Глаза их загорелись, они выжидательно смотрели на предводителя. Тот пока не знал, что сказать, и взгляд его ничего не выражал, кроме недоумения.
Вождь тяжело засопел. Смуглое лицо стало менять цвет на ещё более тёмный он злился.
Воин в белой замше смело смотрел Атангве прямо в лицо. У Энке захватило дух вот она, сила ву! Ему случалось пару раз видеть подобные сцены между его отцом и вождём Уэнунтом, и сейчас пленник поймал себя на желании победы для этого воина со шрамом. Он словно видел перед собой отца и Уэнунта, и сейчас ему хотелось, чтобы воин в белом победил.
Но на стороне вождя было своё преимущество. Он не отвёл взгляда, надулся ещё сильнее и хрипло проговорил:
Не тебе со мной торговаться, Теанаркут, хоть ты и получил подтверждение в пяти общинах! Двадцать одеял даю!
Вероятно, это был серьёзный удар. Уэнунт в своё время раздал, по слухам, двенадцать одеял за изгнание отца Энке, и эти двенадцать одеял считались большим сокровищем в Лососьем роду. А уж чтобы разом отдать двадцать у кого из тавальдов бывало подобное богатство?
Вокруг стало тихо. Даже девчонки и дети, с упоением копавшиеся в куче янтаря, затихли и отодвинулись в задние ряды.
Теанаркут теперь Энке знал, как зовут воина в белом не отступил ни на шаг. Лицо его стало серьёзным, он больше не улыбался. Воин оглянулся назад за ним стояли несколько мужчин. Он что-то спросил у них, те закивали головами. Лёгкая тень улыбки вернулась на обезображенное лицо.
Двадцать пять! задорно воскликнул сэйд.
Вождь густо побагровел. Налившееся кровью лицо рыкнуло:
В долги полез? Больше меня хочешь быть? Попробуй!
С этими словами тучный вождь стащил с себя роскошный дзинуканский плащ и размашистым движением швырнул его в лодку Энакалима. Толпа на берегу хором выдохнула.
Двадцать пять одеял и вот это! сказал Атангва, обернулся к могучему мужчине, который всё это время стоял у него за спиной и скомандовал: А ты веди раба в дом!
Большой сэйд повиновался. Разрезал верёвки на ногах Энке, положил на плечо пленника тяжёлую руку и подтолкнул в сторону селения.
Перебирай ногами!
Пленник побрёл к воротнице, поначалу слегка спотыкаясь. По мере приближения к частоколу Энке всё меньше ощущал резкий, надоевший запах моря. Из селения тянуло дымом, струганым деревом и жареной рыбой.
Жилища клеаматских сэйдов были больше и выше, чем постройки тавальдов Лососьего рода. Стены их набирались из врытых в землю жердей, а высокие кровли сэйды делали из огромных желтоватых шкур каких-то морских зверей. Посреди селения стоял высоченный столб с резными изображениями священных предков. Предки были все как один пучеглазые и зубастые, знакомые Энке звери и птицы в них не угадывались, кроме длинноклювого Отца Ворона. Ворон, Создатель всего, был, как и подобает, вырезан в самом низу столба.