Постарался тогда Ханга Тлюх, как только мог. Обошёлся он с той женщиной, как олень с оленухой осенью, и как медведь с медведицей в конце весны. Стало женщине хорошо, и возопила она под ним великим криком, от которого тучи разошлись в небе, а сам Ханга Тлюх без чувств упал на землю.
Долго ли, недолго лежал очнулся. Вдруг опять задрожала земля, послышался топот, вышла вновь на поляну свинья с женщиной на спине. И увидел Ханга Тлюх, что в руках она держит свёрток с младенцем и кожаный мех, в каких носят воду.
Повеселил ты меня, Ханга Тлюх, сказала она, и вот за то моя награда роду людей. Вот сын твой и мой, а в кожаном мехе молоко небесной тигрицы. Выкорми этим молоком ребёнка, воспитай его, и будет он защитником людям, много подвигов совершит
Принял Ханга Тлюх у неё младенца, и сказал:
О Приносящая Дичь, раз уж тебе понравилось, выполни мою просьбу. Помилуй сыновей вождей, ведь в ответе я перед их отцами.
Велика твоя наглость, человек, сказала Хозяйка луны, но будь по-твоему, ведь принадлежат храбрым все три мира, а ты храбр.
Отрыгнула тогда свинья сыновей вождей. Не имели они повреждений, но были очень бледны, и лежали на траве, словно мёртвые.
Брызни на них молока тигрицы, сказала женщина, да смотри, много не трать! Прощай теперь, Ханга Тлюх!
С этими словами вскочила она на свинью и вознеслась на луну.
Оживил Ханга Тлюх сыновей вождей. Открыли они глаза и говорят:
Долго же мы спали! Снилось нам, что наехала на нас Белая Цетау, и отдала своей свинье на съедение.
Молчите, сказал им Ханга Тлюх, и не зовите больше Удачу охотников её прямым именем. А теперь пора нам домой.
Воспитал Ханга Тлюх того ребёнка, сына своего и Хозяйки луны. Вырос из младенца великий герой, о котором есть свои сказания. Девять жён из разных родов было у того героя, и от всех были дети, а у тех были свои дети. С тех пор живёт на земле род героев, но немного их, ведь были те девять жён не из геройских родов. И говорят, что не носить человеку звания героя, пока не совершит он такого подвига, которому будут свидетели из непредвзятых людей.
I
Скажет лес о враге:
Зацокает белка,
Вздрогнет трава
И олень прокричит
«Перечень тавальдов»
Когда хищная свинья сожрёт человека, дух этого человека поселяется у свиньи под языком и зовётся кёйокук. Отныне он в плену, и нет ему воли, пока жива та свинья. Отец рассказывал маленькому Энке однажды охотники-тавальды убили хищную свинью, и над тушей встал кёйокук, видом как человек, только очень бледный. Он поклонился охотникам, а потом пропал в лесу.
Энке минуло пятнадцать зим, а отец Отец и сам стал теперь кёйокуком.
Двенадцать дней назад.
Тогда они отправились на север разведать поселение бобров на однойдалёкой речке. Оба взяли копья. Отец своё, настоящее, с остриём из белого кремня и разрывными знаками на древке. Энке взял своё без каменного наконечника, с заострённым деревянным концом. Такое копьё считалось «детским», и отец обещал ему сделать этим летом настоящее копьё, оружие охотника и воина. Ведь Энке исполнилось пятнадцать зим, и он должен был проходить в этом году Испытание и получить взрослое имя. Но кто станет устраивать обряд изгнаннику?
Впрочем, отец сказал ему весной:
Сын, ты умеешь больше любого мальчишки твоих лет из нашего бывшего рода. Ты готов. Я тебя сам испытаю по всем правилам, и дам тебе имя.
Испытание по обычаю приходится на День большого солнца. Вот, пожалуйста, до Дня осталось всего ничего, и
Отца нет. И никакого Испытания не будет.
Впрочем, «детское» копьё было хорошим оружием, оно нравилось Энке. Сработанное под его рост из крепкого молодого клёна, оно хорошо слушалось хозяина и ни разу не подвело. Самой большой удачей копья стала молодая косуля, которую Энке добыл прошлой осенью. Сам добыл, один, без всякой помощи отца. Всё сделал правильно выследил, подобрался с подветренной стороны, метнул копьё, поразил, выждал, пошёл по кровяному следу, добрал и разделал. Теперь шкура косули вшита в его рубаху, а из маленьких рожек вышла отличная рыболовная острога.