«Дощатый потолок»
Дощатый потолок,
увядшая сирень
И лёгкая тоска
дождём навеяна,
Мы так легки и даже выпить
лень
Бутылку липкую
дешёвого портвейна.
Мы одуванчики и ветром
снесены
К вершинам гор
в заброшенное плато,
Мы в этот мир, как фрески
внесены
И сразу видно: гениален
автор.
И кто-то смотрит
смотрит свысока,
Сощурив глаз из поднебесной
сини,
Как плавают уставшие
тела
В сладчайшей заводи
медовой дыни.
«Солнце выкатив прямо»
Солнце выкатив прямо
Утром из распахнутого окна
Этот день багряный и пряный
Наехал нагло на меня.
Наехал стриженным газоном
И вечной спутницей косьбы
Наехал смешанной с бензолом
Арбузной свежестью травы.
Так нереально невозможно
В окне синеет простыня,
Невнятна и неосторожна
Чудовищная глубина.
И бронхиоль вздымая чаще
Слежу, как плавно за окном
Пластает этот день на части
Голубка розовым крылом.
Так славно мною озадачен
В своей житейской череде
Обычный день так много значит
В безумной звёздной чехарде.
«Роняет мир брильянтовые слёзы»
Роняет мир брильянтовые слёзы,
Под шорох шин летящего авто,
Мы мчимся километров сто
Пронзая ночь и звёзды.
Мы мчимся вдаль. Лишь одиноко,
Как заплутавший журавель,
Луны сияющей качель
Заглядывает сбоку.
Мы мчимся. Ты молчишь устало,
Всё сказано сплетеньем рук
И тени будущих разлук
На нас нечаянно упали.
Мы отдаляемся. И скорость
Обратно скорости любви,
Мы уступаем без борьбы,
Так обречённо и так скоро
Роняет мир брильянтовые слёзы,
Гудит мотор, стучат сердца,
И нету видимо конца
Разлукам и погасшим звёздам.
«Сомненья вечные нас только портят»
Сомненья вечные нас только портят.
Мы смотримся в свою судьбу,
Как женщины ревниво смотрят
На молодость и красоту.
Где оступился? Всё переиначил,
Сказал не то, затеял канитель?
Не ту поцеловал, не ту подначал
И, наконец, не с тою лёг в постель.
Оставьте право. Дохлая верига.
Случайная помарка дневника,
Хотя учтите: эта книга
Читается взахлёб или никак.
«Матрицей всех кругов ада»
Матрицей всех кругов ада
В жарком полумраке сладких снов
На губах твоих размазана помада
Географией запретных островов.
На плечах твоих нежнейшая малина
Манит так забыться и уснуть
Тянет, тянет васильково-синий
Омут с наслажденьем утонуть.
Тянет, дьявол, так чертовски тянет
Кажется: у этой вот черты
Небеса разверзнутся и грянет
Гимн несостоявшейся любви.
Матрицей всех кругов ада
В жарком полумраке сладких снов
На губах твоих размазана помада
Географией запретных островов.
«О, боже, как печальны и неправы»
О, боже, как печальны и неправы
Дороги смерти траурные тратуары!
Как неправы страдания и боли
И немощь старческая всех неправа боле.
Болезнь, уродство, катаклизм
И холод бесконечных зим.
Любовь, за то, что не пришла
Тысячекратно не права.
И гениальность мне не дав
Господь, ты дьявольски не прав.
«Сегодня Луна заблудилась впотьмах»
Сегодня Луна заблудилась впотьмах
И блюдцем разбитым плыла в небесах.
Плыла одиноко, хотела уйти,
Но нет для дурёхи иного пути.
И плакал и капал всю ночь до утра
Цианистый калий каплей дождя,
И пачкала сажа ночного окна
Щекой бархатистой тебя и меня.
И где-то под крышкой златого ларца
Бельчонками бились наши сердца.
Слетали минуты и тихо текли
В потайные реки, покойные дни.
Мы плыли бездумно качаясь едва
Роняя небрежно цветы и слова.
И синяя птица, ты посмотри,
Велась и давалась и ела с руки.
«У ауры моей зелёные глаза»
У ауры моей зелёные глаза
И вид довольно растрёпанный,
Она так ветренна и непостоянна.
Она всех заедает,
задавливает,
задевает,
Всё целит локтем в глаз и попадает.
Смеётся нагло так, как негр на Бродвее
И даже наглее.
За всяким столом ноги задирает,
Всегда самонадеянна, всё знает
И хотя частенько ленится,
Но зато ужасно любит выпендриваться.
А как капризна она и изменчива,
Ранима как и нежна,
Что кажется: она не просто женщина,
А трижды пострадавшая вдова.
Спокойно не даёт пожить,
Постоянно брюзжит и ропщет,
А ещё, сволочь, любит тащить
Обнажённое тело на площадь.
Хочется ей, чтоб блестела слеза
И умилялись в ликованье
Вон те персидские глаза
Блондинки на диване.
Вот так живу с ней пока что,
Героиней новеллы Бокаччо,
Проделки все терплю и вижу,
Что я люблю её и ненавижу.