Богдан рассмеялся, нервно и отрывисто.
Отец Николай, не хочу вас разочаровывать, но поверьте, в моей душе закрытых, темных комнат гораздо больше, чем это, похоже, вам показалось.
Не от меня они скрыты, а прежде всего от вас, и поэтому открывать их придется тоже вам. Я всего лишь отдал должное щедрости, которую наблюдаю много лет подряд.
А если я признаюсь, что так искупаю вину? Что вы на это скажете?
Скажу, что у каждого свой путь исправления ошибок, но думаю, что не буду далек от истины, если осмелюсь предположить, что за видимой стороной скрыты намного более сильные терзания.
Богдан нервно сжал виски:
Если бы вы знали, отец Николай
Он вновь почувствовал легкое прикосновение к руке.
Позвольте же мне узнать.
Богдан смотрел в пронзительно-голубые глаза священника. Они излучали теплый, яркий свет, словно озаряли путь, ступить на который он никак не решался
Глава 1
Богдан, наконец-то я тебя нашел!
Богдан поморщился и нехотя развернулся на стуле.
Макс, это ты. Привет.
Я, друг мой, или ты ждал кого-то другого?
Никого я не ждал, Богдан сделал знак бармену и повторил заказ. Ты что будешь?
С удовольствием составлю тебе компанию. Ты же знаешь, я уважаю хорошее виски.
Богдан рассеянно кивнул, покрутив в руках пустой бокал.
Куда ты пропал?! спросил Макс, с удовольствием сделав большой глоток поданного барменом напитка. Я целый день тебя разыскиваю. Телефон выключен, секретарь до обеда рассказывала всем, что ты на важной встрече, но ближе к вечеру и она начала проявлять признаки беспокойства. А это, согласись, твоей Альбине не свойственно.
Богдан махнул рукой. Он вслушивался в музыку джаза, легкой вуалью накрывавшей зал ресторана.
Хорошо здесь, Макс покрутился на стуле, разглядывая посетителей. Только вот слишком спокойно. Я, как ты знаешь, люблю более шумные заведения.
Богдан взглянул на друга. Разыскал-таки!.. А ведь Богдан надеялся, что ему удастся провести этот вечер одному. Хотя Макс всегда был таким: если ему что-то было нужно, он мог из-под земли достать интересующую информацию или вещь.
Как ты догадался, что я в этом ресторане? Не припомню, чтобы мы вместе здесь бывали.
Вот-вот, не припомнишь, Макс рассмеялся. Около года назад мне под утро позвонил твой водитель. Сказал, что не может уговорить тебя ехать домой. Мне тоже с трудом удалось это сделать. Кстати, это было точно год назад. Светка в тот день улетала отдыхать ранним утром. Я уложил тебя в постель и помчался ее провожать.
А протянул Богдан и залпом осушил бокал. Я тогда выпил лишнего, еще и водителя забыл отпустить. Он, бедняга, полночи просидел в машине.
Ну, ты даешь. Водителя он пожалел, Макс снял пиджак и повесил его на спинку стула. Мне ты даже спасибо не сказал.
Макс, перестань.
Ладно, ладно. Правда, что случилось, Богдан? У нас срывается крупная сделка? Переговоры прошли неудачно? Кстати, а с кем ты встречался?
Слушай, Макс, все в порядке. Не переживай. Могу я исчезнуть на один день? В конце концов, я президент корпорации и на это полномочий у меня достаточно, Богдан поднял руку, останавливая Макса в его желании продолжить говорить. Тем более, я предупредил секретаря, что буду занят целый день и прошу меня не беспокоить. А теперь, давай, говори, что у нас случилось, Богдан кивнул бармену и обреченно вздохнул. Знаю же, не отстанешь по-хорошему.
Да ничего не произошло, Макс оглянулся по сторонам и бережно поправил галстук от Армани. Насколько мне, как вице-президенту компании, известно.
В этот момент раздался звонок его телефона. Он посмотрел на экран и, раздраженно прошептав: «Просил же дождаться», быстро вышел.
Богдан скользил рассеянным взглядом по полутемному залу. Приглушенность света и звуков позволили ему немного расслабиться. Выпить еще? Пожалуй, хватит. Какая же пустота внутри! Бесцветная и щемящая. Ее, увы, не обмануть лишним бокалом спиртного. Надо просто пережить этот вечер, не сопротивляясь. Иначе будет только хуже
Отравленная ядом безысходности, душа не принимала подделок. Она требовала только чистый оригинал, и если в очередной раз не получала его, утром она закрывалась и пряталась. Притихшая, она затем ждала день за днем. Не возмущалась, лишь иногда тихонько скулила, но милостиво разрешала успокоить себя подручными средствами. И лишь один раз в году она сопротивлялась и билась в истерике, не реагируя на жалкие подачки