Я принесу маме связку вражеских скальпов.
А потом мы с мамой уйдем в партизаны.
В леса Большой Паутины.
За нами Русская Литература.
Видишь, мама, Гоголь протягивает тебе свою Шинель.
Вот он наш главный дом Шинель.
Из Шинели, все мы из Шинели
Не плачь мама, бедная девушка.
Возьми шинель пошли домой.
Построим себе сайт-шалаш в Большой Паутине.
Крыльцо у нас будет не золотое простое.
Вход свободный.
Юлия Беломлинская
2005 Питер
ВСТРЕЧИ
ОБ АЛЕКСАНДРЕ ГАЛИЧЕ И ЮРИИ НАГИБИНЕ
БУЛАТ ОКУЛЖАВА (из блокнота)
ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ
Понятие женской красоты это такое многообразие, вы же сами знаете, делю не в том, что у мужчин разные вкусы этому нравится толстая, а тому худая, но каждая эпоха, каждая культура создает свой эталон красоты. Потом они могут перемешиваться, в самой своей сути сублимируя время, отражая его то романтический, то демонический образ, образ расцвета или упадка, тонкую подоплеку вселенских предчувствий и надежд.
Но существует одно незыблемое, влекущее нечто тот божественный дар женственности, что во веки веков одерживает победы над мужскими сердцами.
Порой этот дар вовсе не связан никакими узами с установленными канонами красоты он лишь убедительно создает ее иллюзию.
И тут уж ничего не поделаешь настолько убедительно. Вот, к примеру, я работаю с рыжеволосой толстушкой. Я вижу: у нее короткие ноги, довольно низкая попа, спереди выступает жирный животик, даже более чем грудь выступает. Но так обворожительны ее бело-розовая шея, мягкие влекущие к объятию плечи, копна солнечно-рыжих, легких завитков так нежно обрамляет и эту, в детских поперечинках шейку, и лицо необыкновенной заманчивости: как на дорогом фарфоре разложенные сласти, лежат голубые глаза, темнеющие временами под сенью длинных, тщательно изогнутых умелым прикосновением щеточки ресниц; так умилителен, точно для этого овала, для этого места между двух веселых щек вылепленный нос, и эта родинка справа над губой, и так неожиданно звонко губы растягиваются в улыбку тотчас на щеках образуя милые ямочки и невозможно не понять, что эту женщину мужчина не то, что может хотеть трахнуть, но должно быть, он хотел бы съесть ее, облизать ее всю, всю ее солнечно-медово-пушистую сладость впитать в себя, всосать, ну, хоть как-то растворить в себе
Впрочем, мне трудно представить, какой она будет лет через двадцать. А я и посейчас слыву красавицей. Это в мои-то годы! И надо сказать, что так же как моя сослуживица ее, между прочим, зовут Апрель в век длинноногих высоченных манекенщиц, имею не слишком много данных носить этот, всякой женщине льстящий, титул. И ноги ни к чорту не годятся и то не так, и это не эдак. Я как-то, размечтавшись о выигранных в лотерею миллионах, представила себя в кабинете пластической хирургии, и тотчас в отчаянии сбежала оттуда. Оказалось, что я хотела бы перекроить почти все, тс есть попросту пропеть: «перекроите все иначе, сулит мне новые удачи искусство кройки и шитья»
А в возрасте Апрельки я была полной ее противоположностью.
Моя худоба «ножки тонкие, ручки тонкие», длинная шея, острые плечи,
разбегающиеся от висков голубые жилки под прозрачной кожей все это превращало мою уже вполне вызревшую женственность во что-то щемящее, примешивало к ней впечатление невозможной детскости. Так вот смотришь на каплю только что пролившегося дождя, видишь, как она подрагивает на карнизе, как отражается в ней, играет солнечный свет и сердце замирает от ужаса: сейчас она сорвется и разлетится в прах Это, должно быть, очень чувствовали художники они любили меня своей профессиональней любовью, их увлекали эти переливы света, игра теней, что-то еще такое, специальное. Я позировала до замужества в Академии художеств и замуж вышла за художника, и привыкла выслушивать о себе профессиональные восторги.
Наверно поэтому, когда Булат Шалвович Окуджава, увидев меня впервые, произнес тост, посвященный моей хрупкой красоте, сказал замечательные, очень искусные слова я слушала их так, как будто они не ко мне относились, а были лишь прекрасным актом творчества. И оказалась права: он не узнал меня, когда через неделю мы с мужем провожали Сашу в Москву, и столкнулись с Окуджавой в проходе вагона.