Астрик и Маргарита
Нина Михайловна Данилевская
Я глянул в зеркало с утра
И судрога пронзила сердце:
Ужели эта красота
Весь мир спасет меня посредством?
И страшно стало.
Дмитрий Александрович ПриговРедактор Анастасия Дмитриевна Васильева
© Нина Михайловна Данилевская, 2017
Пусть героиню зовут Астрик (с ударением на первом слоге). Это, конечно, не настоящее ее имя, пришлось изменить. Дело в том, что с ней произошли события, о которых, в силу их общей фантастичности, моральной неоднозначности, а местами и вовсе противозаконности, мало кто захотел бы говорить открыто.
Итак, она звалась Астрик. Ее отец выращивал под окнами астры и маргаритки и говорил, что «астра» это в переводе с какого-то древнего языка звезда. Астрик, стало быть, звездочка.
Хотя нет, надуманное какое-то имя. Искусственное. Я дам ей другое. А Астрик приберегу для более адекватного случая я уже знаю какого. Ее же назовем Маргаритой.
Она была довольно-таки заброшенным ребенком. Мать, красавица, рано умерла. А отец был ученым. Циником, фантазером и экспериментатором. Он ставил немыслимые опыты. Единственное, о чем он жалел в этой жизни, это то, что его самые заветные научные мечты были неизменно связаны с нарушением закона, морали, чьих-то прав и прочей сентиментальной белиберды, которую он ни в грош не ставил рядом со своей доминантой чистым экспериментом.
А он ненавидел милиционеров!
Не считая откровенно оценочного эпитета «циник», мы знаем о нем то, что он пренебрегал законом и моралью. Но страх перед милицией, как мы можем догадаться, с таким же успехом держал его в рамках, как в других более приемлемых для нас случаях держит совесть. Так почему же мы явно предпочитаем эту вторую схему? Ответ: она надежнее. Доброта, которая зиждется на внутренней потребности, с меньшей вероятностью даст сбой, чем та, что основывается на страхах. (Ну по крайней мере такова субъективная реальность, данная нам в предощущении.)
Маргарита была дитя улиц. С раннего возраста она научилась таскать мелочь из (да по дому она везде валялась) и бегать по ближайшим магазинам за едой. Она покупала в кафе напротив вафельные стаканчики со взбитыми сливками, в магазине через квартал свежие булочки с молоком, у метро мороженое и шоколадки. А то вдруг приносила домой пачку риса и варила себе рис. Это выглядело очень комично. Ребенок пяти лет и вдруг варит рис. Вообще-то, кому неизвестно, скажу, что варить рис это искусство, требующее по меньшей мере опыта. Гречка это просто (ей ничего не будет), а рис может развариться, слипнуться, пригореть, остаться сырым; пригореть, слипнуться и остаться сырым одновременно; и прочие непредвиденности. Маргарита (или Маргаритка, как ее называли дворовые бабульки, а то и просто Цветочек, так она трогала всех своими распахнутыми, непосредственными, одновременно легкомысленными и озабоченными голубыми глазами), так вот Маргарита узнала рецепт приготовления риса у одной из вышеупомянутых бабулек. Случилось так, что ей надоели сладости. Ей захотелось нормально поесть. И захотелось риса. Ведь бывает так, что думаешь, что бы такое съесть, начинаешь мысленно перебирать возможности: сливки, булочки, шоколадки все не то. Идешь по другому пути: яблоко, банан, помидор даже нет, не то Картошка, макароны, рис рис ага. И вдруг понимаешь, что хочешь только рис и больше ничего.
Пятилетнее дитё с ее репутацией и пачкой риса в придачу Ясно, тут же возникли вопросы. «Себе купила?», «Кто готовить будет?», «Умеешь?» и тому подобное. Вот почему случилось, что Маргарита научилась варить рис. И еще многому потом научили ее бабульки. Она каждую из них так и называла бабушка. Неудивительно, что ее любили во дворе. Бабульки каждое ее появление провожали сочувственными покивываниями и причитаниями.
Круг общения был соответствующий. Дворовые дети, такие же заброшенные. Но с бабульками она тоже с удовольствием разговаривала. Рассказывала, рассуждала. Они очень умилялись. Уже в два года она удивила одну бабульку, сделав следующее наблюдение: «Я говорю про тебя «ты», а ты говоришь про тебя «я», но я говорю про меня «я», а ты говоришь про меня «ты». Та только брови подняла.