Есть приступать, капитан.
Доктор Рота времени на «раскачку» терять не стал. Распаковка чехла, откидывание крышек шкал и пульта управления, и приведение Блока в рабочее состояние заняло у него не больше пятнадцати секунд: словно перед Синельниковым не профессионал, пусть и высочайшей категории, но всего лишь штатский, а обычный десантник. Впрочем, в офицерском спортзале Синельников доктора иногда встречал. И отлично знал, что в чём-чём, а физподготовке тот его бойцам если и уступит то самую малость.
Вероятно, желание Роты поддерживать отличную спортивную форму связано со стремлением пожить подольше. Да и перед полевыми бойцами, совместно с которыми он обычно и работает, лицом в грязь не ударить.
Не-ет, «лабораторной крысой», или «яйцеголовым» и «белохалатником» доктора уж точно никто бы не назвал. Чёрный пояс по каратэ!
Двухсоткилограммовый прибор загудел пошёл забор воздуха в приёмник. Не прошло и минуты, как доктор, до этого хмуро и сосредоточенно рассматривавший экраны, и странные картины и диаграммы, мелькавшие на них, кинул взгляд на Синельникова:
Капитан. Вы не хотели бы взглянуть?
Синельников, на всякий случай ещё раз быстро оглядевшись, обошёл слабо гудящий агрегат. Доктор указал на один из экранов:
Анализатор показывает, что вирусов Чегастер-лихорадки нет.
Странно. Но Разве вы не будете проводить обследование с микроскопом?
Уже. Всё сделано. Пусть эта дрянь и стоит чёртову кучу бабла, но это данные как раз с микроскопа. Электронного.
И Что это значит?
То, что это значит, вам может не понравиться. Во-первых, это говорит о том, что за пять месяцев, пока шли приготовления, и пока «Эйзенхауэр» добирался сюда, вирус таинственным образом исчез. А во-вторых, и это само по себе тоже кое-что значит, становится ясно, что вирус либо вымер, не находя подходящего носителя, либо был изначально именно так и спроектирован и запрограммирован: исчезнуть, выполнив свою задачу, и не оставив нам материала для детального анализа. Или разработки вакцины.
Хм. Мне так кажется, что гипотеза об интеллектуальном и техническом превосходстве вероятного противника подтверждается. Ловко он нас!
Вот именно, капитан. Вы очень чётко эту мысль сформулировали.
Так что? Получается, вся наша миссия коту под хвост?
Не обязательно. Мы ведь ещё не произвели обследования фермы. И здания Администрации. Быть может, в телах Простите в останках пострадавших сохранятся хоть какие-то улики.
Хорошо. Синельников понимал, разумеется, что это совсем не хорошо, и что враг вероятней всего опять оставил их с носом, но другого варианта как педантично и скрупулёзно исследовать все доступные улики, у них просто нет, Здесь вы закончили?
Да, капитан. Здесь я закончил.
Внимание, отделение. Базаров, Богарт сюда. Понесёте агрегат. Рэнд, Броерсен выдвигайтесь вперёд, к ферме. Остальные прикрытие.
Глядеть как двое крепышей один повыше, другой пониже, без особых проблем несут за очень удобно расположенные по окружности полупортативного агрегата ручки, было приятно. Не зря люди получают спецзарплату даже не пыхтят. Остальных Синельников не видел, но отлично знал, что на расстоянии ста метров по бокам и сзади, и трёхста впереди, движется надёжный эскорт, авангард, и арьергард. Охраняющий сейчас в основном не его командира, и даже не доктора. А именно дороженный и существующий буквально в штучном исполнении универсальный анализатор. От которого и зависит исход их миссии.
То есть будет ли с неё толк Или их начисто переиграли. Оставив в дураках.
До фермы самого первого пострадавшего, Питера Мак Кейси, дошли за полчаса их и высадили с таким расчётом, за три километра от построек. Надин и Айрис, первыми обследовавшие хозяйственные строения и жильё, уже заняли позиции. Расположились удобно: одна на крыше того самого сарая, другая дома. То, что периметр чист, лейтенант понял и без рапорта.
Насколько я помню, тело Питера Мак Кейси должно быть внутри, Синельников стоял у запертой снаружи двери сарая, А тела доктора Зигманна и остальных членов семьи в доме. С кого хотите начать, доктор?
Если можно, всё же с самого первого пострадавшего.
Хорошо. Синельников подумал, что снова брякнул глупость: ничего хорошего в этом, разумеется, нет, Мауденс, Рюкштуль. Внутрь.