Лариса представила дом Ани, и вкусный обед с гусем и облизнулась в душе. Гусь был ее мечтой. Она прямо представила кусочек тушеного гуся с его жирной кожей с пупырышками и капусткой рядом. Здесь в магазинах были куры и утки. С гусями было сложнее.
У нас в отеле, женщины, которые убираются в комнатах, просят вещи и франки, сказала Аня. Хотите, мы вам тожа франков дадим? спросила Аня достав 250 франков Это было равно 25 рублям.
Нет, нет! замахала руками Лариса. В отеле это спекулянты и фарцовщики. Если их заметят, посадят, но Аня не поняла ее слов.
Ларисе после этих фраз, про женщин, выпрашивающих ремень и ботинки у Арно, кофточку у Николь, и про Березку, в которую «не пускають русских», стало очень неприятно. Она чувствовала, что эти рассказы доставляли французам удовольствие. И Лариса представила, как они будут все это рассказывать, когда вернутся во Францию.
А кто икру просил? А кто поношенные вещи в подарок?! вставил свои пять копеек внутренний голос. Русские нищие! Вещи просят! Так что же вы, такие богатые, на молодую семью повесили свои проблемы? Икру вам купи, да не одну, а баночек пять! Чернай! передразнил внутренний голос Аню. Вы что, не видите, как вас здесь принимают, как на вас выкладываются? Дарят вам дорогие сувениры, которые в десять раз дороже и ваших 250 франков, и вашего старого ремня с ботинками. И ничего с вас не просят! А могли бы, как вы!
Привезите нам пять бутылочек Наполеона, парочку сапог и несколько новых кофточек снова проиронизировал внутренний голос. И было бы в самый раз.
Ах, вот он кто Антон Арно
Лариса постаралась неопределенно улыбнуться и перевела взгляд на Николь, которая с аппетитом закурила сигарету Счастливая. Никаких проблем! Наверное, не думает, что ей купить сначала, стол в квартиру или себе туфли, подумала Лариса. Она посмотрела на Арно, который бросил в чашку с чаем какую-то таблетку, и решила, что он боится заболеть, и это специальная таблетка, для России, как обеззараживатель. Ей стало смешно, его вид Фантомаса не вязался с такой предосторожностью. На секунду она представила себя на месте Николь.
Она ехала в автомобиле с мужем, одетым в форму жандарма, на ней красивое платье а сбоку море и горы, и солнце!
Да это картинка из того фильма! вдруг вспомнила она. А еще?! Лариса вдруг вспомнила свой сон, тот сон в ночь перед Рождеством, когда и она и все ее подружки решили загадать на жениха.
Ей было всего шестнадцать. Сон разочаровал ее. Потому что в нем
Она бежала и бежала по темной, московской улице, освещенной только светом витрин. Она, казалось, убегала от чего-то, хотя не боялась этого, но вернее не хотела. Она убегала, и путь ее лежал в темноту, в которой горел уличный фонарь и все. Ей стало немного страшно, потому что, цивилизация центральной улицы с магазинами кончалась, и начинался, возможно, сквер, или другая улочка. Она уже почти испугалась, но увидела, что на пути у нее стоит мужчина. Это был человек в форме милиции. У него были светлые волосы и усы. Лицо мужчины не вызвало в ней никакого интереса, потому что не было похоже на тот тип, который был ей мил тогда. Но, она обрадовалась ему, как спасению.
Проснувшись, Лариса даже расстроилась, потому что, поняла, что сон не очень положительный. Почему она убегала, от чего? И почему ночью? Но, в нем было и хорошее. Впереди надежда на спасение мужчина в форме, большой город! Она помнила его лицо, не знакомое, и потому запомнившееся ей не мелочами, а, в общем. Мужчина, даже сказал ей свое имя. Его звали, кажется, Антон!
Теперь этот мужчина сидел в ее доме! Он был жандарм. У него были светлые волосы и усы. И его лицо не вызывало в ней никакого интереса, как к потенциальному любовнику. Он не был в ее вкусе. Только фигура, подтянутая, с широкими плечами, жестким торсом и крепкой шеей, произвели на нее впечатление. Ну и, конечно то, что это был француз, придавало ему шарма. В нем была спокойная сила и уверенность. И, звали его Арно! Это, почти что, Антон! Возможно, она во сне слышала именно это имя?! А потом перепутала?! Но, на помощника и спасителя, каким он был во сне, он не был похож, потому что совершенно не реагировал на Ларису.
Там была ночь. Это уже ближе к концу жизни, это, наверное, его пятьдесят, а не тридцать! Так что, время еще есть. Что же изменится? Что он будет моим спасителем? Сейчас я для него ноль.