Какой красивый мальчик! Черненький, и совсем не похож на Патрика, подумала Лариса, глядя на Александра. Хорошенький, как с картинки. По письмам, Лариса знала, что Патрик и Александр братья. Их родители Серж и Мари-Жо.
Он живет с Арно и Николь у Пари. Они все и для него. Он одевает только Найк, гордо сказала Аня.
Странно, подумала Лариса. Патрик живет с бабушкой, Александр живет с Арно, а их мама Мари Жо и Серж? С родителями почему они не живут?
Мальчик был одет в очень модную одежду фирмы «Найк», и кроссовки были тоже такой фирмы.
Арно работает полис, жандарм. Они живут пять км. От Пари. Но, скоро будут покупать хату в Домбаль. Николь секретарь в очень большой фирме. А я утром встала, сказала, поедем к Ларисе, сказала Аня, опустив свой носик в чашечку кофе и снова вытянув его.
В Париже, улыбнулась восхищенно Лариса. Как интересно!
Николь расстегнула сумочку и вытащила оттуда кучу шариковых ручек, блокнотиков и заколочек. Даже парочку сережек и шоколадку и жвачки! Это был восторг для девчонок, и Лариса вздохнула с облегчением. Ей хотелось, чтобы дети порадовались. И теперь они разглядывали все эти сокровища и, наверное, вспоминали ту свою песенку, которую пели год назад. Ляляля, к нам едут французы.
Виктору Николь протянула красивую коробку с коньяком «Наполеон»! Это уже был верх щедрости. Коньяк «Наполеон» звучало, как недоступно киношное понятие. Не из их жизни.
Лариса посмотрела на мужчину. Он сидел с ровной спиной. Монументальный, крепкий и очень красиво одетый. Костюм сидел на нем как влитой, и в этот момент он показался Ларисе похожим на Фантомаса. Мужчина был не многословен, в отличие от женщины, которая постоянно что-то говорила на французском, и, даже, старалась вставить слово на русском.
Женщина была не только полной, но очень крепкой, с широкой фигурой, тяжелыми руками и ногами. Но, при этом на ней была надета шифоновая красная юбка, висящая отдельными клоками, и черная кофточка. Огромные круглые серьги висели на ушах, и вместе с темными волосами, яркой одеждой и активной манерой поведения придавали ей очень респектабельный, уверенный и умный вид. И ее полнота не закрывала все ее остальные достоинства. При этом она очень внимательно следила за словами и жестами своей свекрови, и очень быстро шла ей или на помощь, или поддакивала, поддерживая разговор Ани. Она была подвижна и с юмором. Потому что, часто улыбалась и делала интересные жесты, чтобы можно было понять о чем говорят на разных языках. Николь очаровала Ларису.
У вас это Москва? спросила Николь.
Конечно, Москва. Мы еще не на окраине. За нами Орехово, Бирюлево, Лариса показала на дома, которые были видны из окна.
А у нас это была бы не Москва. У нас это был бы другой город, усмехнулась Николь.
Мама, можно мы Александру нашу школу покажем? спросили дочки.
Погуляйте, только далеко не уходите. Я на вас из окошка буду смотреть, разрешила Лариса.
Не страшно? спросила Аня.
Нет, у нас спокойно, ответил Виктор, и пошел посмотреть, как дети выйдут из дома и как перейдут небольшую проезжую часть.
Мы сегодня не взяли все сумки, потому что не знали дома вы или нет, сообщила Аня, сделав маленький глоток кофе. И потом, нам надо в рэсторан, обедать.
Аня, давай встретимся завтра, постаралась побыстрее предложить Лариса. Мама приедет, Витька не будет работать. Я приготовлю что-нибудь. А то, так неудобно. У меня сегодня ничего нет. Нечем вас угостить, извиняющимся тоном объяснила она.
Нам ничего и не нужно! замахала руками Аня. У нас обед хороший, в рэсторан. Не беспокойся. Мы завтра приедем еще. Вот только вы не можете нам купить кавер, посмотрела на Ларису Аня.
Ковер?! слова застряли в горле у Ларисы. А какой вы ковер хотите у нее все сникло, представив, что к завтрашнему дню денег на ковер она не достанет, а если и достанет, то будет расплачиваться за него два месяца. Не «пимши не емши», усмехнулась она этим шутливым словам.
Кавер! Она очень вкусная, ты разве не ела? надменно снисходительно удивилась Аня.
Лариса, каким-то десятым чувством, вспомнила этикетку икры, на которой было написано кавиар, и облегченно вздохнула, ах икру!
Конечно, ела ее. И, даже, в детстве, у нас на подоконнике стояла трехлитровая банка с черной икрой. И такая же с красной. Но, я ее и не любила вовсе! Мама говорила, что это полезно и все!