Что, нога болит? Спросил поддерживающий его под локоть товарищ. Говорил же давай мазь сделаю, и не отвалится у тебя нога, и лишняя не вырастит. А так, тащить тебя, задолбался уже.
Забыл Совсем забыл! Следопыт стал громко бить себя по лбу посохом. Хромой дурак! Нам нужно вернуться за сапогом!
Ярикс в раздражении хлопнул себя по животу, в ответ тот заколыхался протестующее заурчав.
Нафига? Мы почти уже пришли к дороге, жрать охота, к тому же темнеет и ты сам сказал что сапог тебе не нужен.
Ты нее понимаешь Следопыт стал рассеяно тереть быстро растущую на лбу шишку.
Да, разгидроводородь тебя в бензопирене! Не понимаю!
Это секрет Там письмо Зашептал Тревиг, но разозлившийся алхимик перебил его:
Ну конечно, как же я это я сразу не догадался?!
Письмо государственной важности Понимаешь?..
Да понятно все Я, тупой, толстяк
Ярикс безразлично отвернулся и пошел в сгущающуюся тьму.
У Тревига оборвалось что-то внутри
«Бросил Не поверил и бросил Или просто устал возится Да Так мне и надо, горе герой Лучше теперь сгинуть в этом лесу Или бросится в пропасть в кратере?.. Нет, сам я даже до пропасти не дойду».
Юный следопыт тяжело вздохнул, и, закрыв глаза, уже не сдерживал слез
Щас факелы делать будем, я такой состав знаю всю ночь гореть будут. Тебе что, что-то в глаз попало?
Нет, я плачу Ты мне так помогаешь Свой экзамен даже забросил
Так первое настоящее приключение началось в жизни, к тому же государственной важности. А зеленое, и тухлое, можно и в старости поискать. Во, хорошо горит. Ну, идем?
Идем!
И они пошли, по старой северной дороге Начинающий следопыт прихрамывая, опираясь на посох. И начинающий боевой алхимик, держащий от себя подальше факел, который громко трещал и разбрасывал большие синие искры, угрожая устроить грандиозный лесной пожар
Вне стандартного времени в запределье. Лавовый дворец темного повелителя.
Самоцветные стены дворца, висели в пространстве по отдельности. Они, то соприкасались, с еле слышным звоном, то разлетались немного кто куда, и сквозь образовавшиеся щели был виден бушующий, бескрайний, вечный океан
Вместо пола озеро лавы. Этакая клокочущая огромная лужа из драгоценных металлов, парящая все над тем же океаном А на ее поверхности, островок из черного брильянта. С уютным ковриком, письменным дубовым столом, солидным кожаным креслом, книжным резным шкафом, золотой статуэткой дракона возле пузатой чернильницы и другими подобными вещами, которыми обычно обставляют рабочий кабинет авторитетные люди.
Крыши у дворца не было, взору наблюдателю открывалась сама бездна, с мерцающими звездами, галактиками Да с целыми ожерельями созвездий, и мега-гигантскими существами, что эти созвездия поглощали и изрыгали
За столом в белом кимоно сидел взрослый-молодой человек, с трехдневной щетиной, и что-то быстро писал серебряным пером. Оное не касалось листка, но на бумаге появлялись буквы, и если пишущий, из-за спешки не аккуратно выводил линии или вообще совершал грамматические ошибки (с адским у него было не очень), буквы сами подтягивались, выравнивались и исправлялись
А если автор затруднялся с написанием, подсказывали точнее подпоказывали, подходящее слово.
Письмо архидемону Драггану в адский предел, писал сам повелитель тьмы Анарион Первый. Почему первый? Да как-то повелось, что все повелители тьмы, захватив власть, назывались первыми. Ну, кроме Альмага
Отложив необычное перо, повелитель коснулся барельефа морды льва, на краю стола. Та сразу же отозвалась мурлыкающим голосом:
Слушаю повелитель.
Администратора Вильмана ко мне.
Выполняю.
Из большого зеркала напротив стола, шагнул скользкий тип с франтовскими усиками, в строгом сером костюме и маслянистой улыбкой на бледном лице:
Вызывали повелитель?
Где крыша? Куда ее все время уносит? Я сто раз говорил, что меня от бездны тошнит Меня укачивает, в конце концов И Левиафан, вон, все время рожи корчит.
В подтверждение чудовище выплюнуло созвездие муравья и показало все три извивающихся языка.
Милорд, это была не крыша, а тент от дождя. Тут в принципе крыши нет, ваш дворец последний писк дизайнерской моды. Ни у богов, ни у демонов, ни даже у иных такого нет. На краю бездны, над бескрайнем, вечным океаном Бесценным самоцветом сверкает ослепительный