Зачем они мне?
Значит, остается Маунти. Пражка, ты знаешь, как мне найти Маунти?
Пражка недоуменно посмотрел на меня, помолчал.
Я думаю думаю, ты можешь найти его у себя.
Где у себя?
Пражка продолжал испытующе смотреть на меня и держать раздражающе длинные паузы.
Ну там же, где ты нашел его, когда приехал, опять пауза. Комната рядом с кухней. Она открыта. Ты проходишь ее каждый день.
Я пошел обратно. Открытая комната? Почему я не помню? И почему Пражка так смотрел? Может, я должен что-то знать? Я зашел в дом. Мимо кухни по коридору, справа проем, потом двери в комнаты, и в самом конце коридора стоп! Проем? Я развернулся. Действительно, всегда проходил мимо. Всегда казалось, что здесь какой-то чулан или техническая комната там было так темно, грязно и пыльно. Я заглянул. Не может же здесь кто-то жить?
На грязной большой низкой кровати лежало помятое покрывало, на котором лежал голый Маунти. Бледно-белый на грязно-темном.
Я первый раз видел Маунти. Но я всегда его видел.
Сейчас я старался не смотреть туда, куда не надо было смотреть. Куда люди обычно смотрят, если человек одетый, они бросают туда взгляд или нет? В лицо я тоже старался не смотреть. Почему-то мне было страшно встретить его взгляд, и, поискав глазами точку опоры, я стал смотреть сквозь лицо. Мне казалось это неестественным, но так лучше.
Маунти, ты брал мои секатор и лопату?
Кто тебе сказал, что они твои?
Пражка мне их дал, чтобы я корчевал рову. Мне они нужны. Если ты их брал верни, пожалуйста.
Кто тебе сказал, что они твои?
Я не говорил, что они мои. Я говорю, мне их дал Пражка.
Они не твои. Они мои! Маунти смотрел в потолок. А я не удержался и бросил взгляд туда, куда не надо было смотреть. Что я там ожидал увидеть? Чудо? Маунти поймал мой взгляд, победно улыбнулся, и я почувствовал себя виноватым, мне стало досадно. Как будто он поймал меня за чем-то неприличным. Как странно человек ведет себя аморально, но вдруг твой единственный брошенный взгляд или слово заслоняют всю его аморальность и забирают ее себе. И теперь ты главный виноватый.
Это я их купил, заявил Маунти, и дал Романо, когда он боролся с ровой. Он не справился. Пражка их забрал у него. Но это не делает инструменты Пражкиными. Они мои. Если тебе нужны лопата и секатор иди и купи.
Я смотрел на Маунти и хотел его убить. Его голос был приторно-заботливым. Казалось, он действительно дает тебе дельный совет и хочет помочь.
Если бы не нагота я бы его убил. Я просто не могу убить голого человека.
Маунти повернулся ко мне спиной и тем, что ниже спины. Мне больше некуда было смотреть. Лица не было. И я не знал, о чем говорить. Я был уверен, что Маунти не отдаст инструмент.
Я повернулся и пошел к Рове. Я освободил десять деревьев. Шел по графику. Впритык. Еще тридцать шесть дней и девяносто деревьев. Десять деревьев на каждые четыре дня. Я не мог пропустить сегодняшний день. Я схватился за ствол ровы и постарался вырвать его, не подкапывая. Это бесполезно.
Я сел на землю, обнял себя за колени.
Потом встал на колени и обнял Бога за плечи. Или он меня обнял. Я успокоился.
Сзади кто-то подошел. Я ждал слащавый голос Маунти. Но стояла тишина. И тот, кто молчал тишину, тоже стоял. Я повернулся. Романо держал в одной руке секатор, в другой лопату, протягивал мне и улыбался.
Спасибо, Романо.
Я взял лопату. Она превратилась в моей руке в бутылку. Я боялся этого. Нет, показалось. Лопата осталась лопатой. Я взял секатор и принялся за работу. Тишина исчезла, Романо ушел.
С треском умирала Рова. Я складывал растения в кучи позади себя и продвигался вперед.
Романо тоже выдирал Рову втыкаю лопату. Надо убить Маунти вырываю корень.
Романо тоже выдирал Рову хватаюсь за ствол. Или не убивать выдергиваю Рову из стены братьев и сестер.
Романо тоже выдирал Рову.
Почему у него не получилось?
Или не убивать?
35-й день
Нас было двое. И оба мы решили убить то существо, которое издевалось над другими. Я думал, убивать будет больше второй, а я только помогать. Но мне пришлось тоже убивать. А существо не умирало. Я бил его палкой, я не хотел, мне просто необходимо, чтобы оно умерло и все, но оно продолжало жить. Настойчиво продолжало жить. Я не мог перенести этот кошмар. И проснулся в ужасе.