Прости, Яшенька! Сама не знаю, что со мной сделалось Прямо, как запой! Не могла прерваться, и всё!
Кому шьёшь-то?
Да Валентине, Зиновьевых дочке, свадебное платье срочно понадобилось.
Что ж за срочность?
Так беременная она, восемь месяцев уже. Хотят до родов со свадьбой успеть. А на такую фигуру ох, непросто хороший фасон придумать!
Понятно
Исполнив с энтузиазмом супружеский долг, причем не только обязательную программу, но и произвольную, Шура уснула, щекоча дяде Яше шею своим теплым дыханием. Немного погодя уснул и он.
О! Вот о ней я Вам рассказывал в прошлый раз, Портос! Это Суламифь из повести Куприна! Прекрасна, не так ли? Кто с ней? Наверное, Царь Соломон точно, он!
Глава шестая
Следующие несколько дней Шура исступленно кроила и шила, подпарывала, подкалывала, примётывала, забывая пообедать, а иногда и поужинать. Зато, когда была последняя примерка, дядя Яшя ахнул от восхищения: невысокая, с большим животом, Валентина казалась сказочной красавицей в построенном Шурой белом свадебном платье. И живот совсем не был заметен!
Ой, тётенька Шурочка, уж какое Вам спасибо-расспасибо! Я прямо сама себя в зеркале не узнаю! лепетала Валя, встав на цыпочки и целуя кутюрье в румяные щеки.
Шура сияла от своего триумфа, как начищенный самовар. Диор в сторонке икал и грыз ногти от зависти.
А давай, в кино сходим! предложил ей дядя Яша, когда Зиновьевы ушли.
Жена радостно убежала наводить красоту.
В кинотеатре «Октябрь» на Калининском проспекте шел, как было написано в афише, «новый цветной широкоэкранный художественный фильм» под названием «Легенда о Тиле», с Натальей Белохвостиковой, Евгением Леоновым и Лембитом Ульфсаком. Билеты купили без проблем, так как сеанс был дневной. Бодро переставляя костыли, дядя Яша повел супругу в буфет. Взяли кофе с пирожными «Эклер». Быстро насладившись этой роскошью общепита, Шура ушмыгнула в дамскую комнату, оставив супруга одного. Дожевывая последний кусочек, дядя Яша заметил недавнего сопалатника Александра, идущего с палочкой в трех метрах от их столика.
Саша! Заходи на посадку, слушай! приглашающе окликнул он.
Александр подошел, поздоровался, поставил на столик свою тарелку. Расстегнул пальто.
А меня выписали вчера! Но хромаю, однако. Теперь в санаторий путевку пробиваю, на грязи, в Мацесту.
Дай Бог, чтоб помогло!
Александр наклонился к дяде Яше и негромко сказал:
Странное дело, Петрович! Выписали тебя и на следующий же день у меня сочинительство как отрезало: ни одной ноты в голову неделю не приходило! Кирюшка рисовать перестал, бродил по отделению весь такой скучный Иван запил на три дня, выписали за нарушение режима без бюллютеня! А Олег Михалыч тоже заскучал, но его через два дня прооперировали и к нам больше не вернули. Ты сам-то, как?
Нормально удивленно ответил дядя Яша, настроение бодрое, этюд твой разучил
М-да А гипс тебе когда снимут?
Да послезавтра!
Петрович, приезжай ко мне во вторник, пожалуйста! Я думаю, ты на меня положительно влияешь! улыбнулся Александр и откусил кусок эклера.
Толстенькая колбаска крема выдавилась сбоку и испачкала подбородок. Саша, ставший похожим на белого клоуна Пьеро, утерся салфеткой, шепотом длинно выругался.
Правда, приезжай! Музыку хорошую послушаем, у меня такие люди бывают интересные! Сам Высоцкий!
Приеду, конечно приеду, слушай! А, во сколько?
В пять ноль-ноль!
Ну, я понятное дело, принесу?
Нет, ребяты-демократы, только чай!
Оба рассмеялись.
Подошла Шура, но разговор продолжить не удалось: прозвучал звонок, и все потянулись в зрительный зал.
Во время сеанса, благо в фильме было много длиннот, дядя Яша тискал жену и украдкой целовал, делая вид, что шепчет что-то на ухо. Шура отталкивала его (символически) и радовалась приставаниям мужа, как восьмиклассница на первом свидании.
По-моему, Вам пора освежиться, господин дю Валлон! Шпагу оставьте, я присмотрю. В сортире все равно с ней не развернешься
Глава седьмая
В понедельник был большой день: сняли гипс с ноги! Нога под гипсом была отвратительного вида, синюшная, вся шелушилась. Хирург, осмотрев и ощупав ногу, заверил, что все срослось хорошо. На выходе из процедурной ждал Алеша. Взяв у него трость, подаренную добросердечным Вивравенаном (осталась от отца и была более не нужна), дядя Яша с удовольствием подрыгал ногой, притопнул. Нога слушалась, но была ещё слабая.