Тоня открыла глаза. Урод исчез. На траве валялось что-то бледное. Что произошло, она так и не поняла. Медленно встала, и прижимая одежду к груди пошла в дом.
«Зато его теперь на войне не убьют! Куда в армию без пальцев?» такая странная мысль почему-то вертелась в голове. Потом девушку затрясло.
А вон, посмотрите, сидит Левий Матвей, ученик Иешуа! Из романа Булгакова. Давайте пошлем ему амфору Фалернского, а, мой друг?
Глава вторая
Вечером, когда Тоня приехала домой, бабушка Даша уже ждала её с ужином на столе. Дымился в тарелках наваристый борщ с пятнышком сметаны, вареники с картошкой и жареным луком ожидали своей очереди. Бабка всегда угадывала время прихода внучки, а как объяснить не могла. Просто чувствовала.
Бабуля! Опять ты меня закормить хочешь! Вот, борщ поем, а второе не буду!
Да как же, внученька! Отощаешь! Что ты там, на службе-то, кушаешь? Казенное же все!
Бабуля! Ем нормально, не беспокойся! И не с работы я нынче, а из гостей! А в толстуху раскармливаться не желаю!
Жили они вдвоем. Мать умерла десять лет назад, отец исчез, когда Тоне было два года, и с тех пор не объявлялся. Алиментов тоже не платил. Своей жизненной программой баба Даша считала сначала вырастить сироту, а затем выдать замуж. А там и помирать не жалко! Вырастить-то удалось: школу внучка закончила, и медучилище тоже, сама деньги начала зарабатывать. А с замужем проблемы! С парнями не хороводится, все одна да одна, на танцы тоже не ходит, да, может, это и к лучшему, шалопаи да стрекулисты одни на танцах-то
Пыталась бабка сама искать внучке женихов. Нашла одного: аспирант-физик из соседнего дома, бабки Ниловны внучатый двоюродный племянник. Ви-идный из себя! Опять же, перспективный. Зазвала в дом, познакомила. Парень и сон, и аппетит потерял, а Тоньке хоть бы что ноль внимания. Физик и цветы дарил, и билеты в театр все без толку! До сих пор по вечерам под окнами дежурит, а Ниловна обижается
Нашла и другого: мужчина солидный, положительный, на руководящей должности в торге. Разведенный, правда. Этого тетка Михайловна присоветовала, она в ихней конторе уборщицей трудится. Из кожи вывернулась, а познакомила его с внучкой баба Даша, умудрилась! Опять ничего не вышло. То-есть, мужик-то влюбился без памяти, в рестораны приглашал, в театры тож, на выставки всякие а Тоня: нет! Не нужен такой, говорит, скучный он, книг не читает, поговорить не о чем. Да разве мужика по книжке любят! Эх!
Съевши борщ и твердо отвергнув вареники, пообещав, впрочем, разобраться с ними за завтраком, Тоня не смогла устоять против чаю с вареньем. И бабушка, и внучка любили сладкое, оно приводило их в хорошее настроение. После ужина поговорили о том, о сем. Бабулька безыскусно пыталась выведать, не появился ли у Тони кавалер. Тоня честно поведала об отсутствии такового, на данный момент. Рассказала о происшествии в электричке, как взорвалась шаровая молния, как потеряла сознание. О странных посягательствах Верочки и о неудавшемся изнасиловании рассказывать не стала: зачем зря волновать старушку?
Подумав, баба Даша вздохнула, глядя на девушку:
Говорят, ежели кого молоньей ударит, да жив останется, чудесные силы в том человеке открываются. Но, не просто так: это Бог испытание посылает. Сумеет человек распорядиться ими во благо, значит выдержал, значит достоин Божьей милости. Если же нет
Не договорила, только головой покачала.
Посмотрели телевизор показывали фильм про разведчиков, «Мёртвый Сезон» с Донатасом Банионисом. Обе (и старая, и малая) искренне переживали за нашего советского героя невидимого фронта. Баба Даша прикидывала, подошел бы Банионис Тонечке в мужья. Решила, что нет: староват, однако. После фильма разошлись по спальням. Тоня посидела часок, читая книгу: удалось достать на неделю «Три товарища» Ремарка. Кукушка из ходиков прокуковала одиннадцать. Потянувшись, Тоня разобрала постель и разделась. Критически осмотрела себя в трельяже: задница все-таки толстая, может, на диету сесть? Одного плавания явно мало, чтобы быть в форме! Нахмурилась, увидев засос на правой груди: ну, погоди, Верка! За стеной завозилась, закашлялась баба Даша, у неё опять была бессонница. Постояла минутку, прислушиваясь: не дать ли лекарство? Вспомнила бабулькины слова насчет чудесных сил. Улыбнулась: сказки и суеверия! Надев ночнушку, улеглась. Проникший через форточку в кухне кот Мурзик неслышно скользнул сквозь приоткрытую дверь и свернулся калачиком в ногах. Вскоре пришел сон-угомон. Во сне приснился Бог, хоть Тоня и была комсомолкой. Бог был старенький, седенький. И добрый. Улыбнулся и протянул на ладони яркую звездочку.