И пропала куда-то, как дым, растаяла. Сильно удивилась Шура: откуда бы незнакомой бабке знать про её беду? Но, хоть и была маловерующей и в церковь ходила всего три раза в жизни, сделала как велено, не говоря мужу. И получилось! Родился сыночек, назвала Алексеем, что значит Божий Человек. А бабку ту Шура больше так и не встретила, хоть и искала отблагодарить хотела.
Дядя Яша глотнул вина, вспоминая. Глянул на хозяина, вынужденного продать любимую гитару сына. И дядьку этого стало жалко невыносимо: шутка сказать, уехать в чужую страну, начинать жизнь заново на старости лет, бросить все нажитое, могилы родителей
Он засопел, расстегнул пояс и положил деньги на стол.
Здесь ровно восемь, пересчитайте!
Абрам Ефимович поднял на него удивленные глаза:
Разве мы таки не будем торговаться?
Нет, ответил дядя Яша, не обращая внимания на отчаянные знаки, подаваемые Антоном.
Ну, тогда Позаботьтесь о Муле!
Дядя Яша промолчал, только кивнул. Ему хотелось пообещать, что он не расстанется с этой гитарой ни за что на свете, но в горле стоял комок и слова не шли с языка.
Они вышли. Дядя Яша неловко прижимал футляр с Мулей к животу, и чувствовал, как удары его сердца слабым эхом резонируют внутри чуткого инструмента, который он полюбил с первого взгляда, как когда-то Шуру.
Так в этот вечер наш герой впал в состояние счастья.
Сигару, Портос? Ага, гаванская! Затянитесь! Теперь окуните кончик в коньяк, снова затянитесь и почувствуйте разницу Г-м, я имел в виду кончик сигары, месье!
Глава девятая
« обращаю также Ваше внимание на появление в кружке Александра Суховерского некоего Якова Петровича Соколова, подполковника ВВС в запасе. По словам членов кружка и по моим собственным наблюдениям, в результате контакта с ним увеличивается творческая активность, независимо от рода занятий: композиторство, конструирование, стихосложение. Сам же Соколов личность не творческая, крепкий гитарист-любитель, чудак со странностями. С его слов, подобная творческая активность имеет место и в его семье у жены и сына. Со слов Суховерского, впервые это началось в марте сего года, когда он познакомился с Соколовым в травматологическом отделении клинической больницы 4. После выписки Соколова творческая активность прервалась у всех четырех сопалатников последнего. Суховерский отмечает возобновление феномена после посещения Соколовым кружка 3 апреля с.г. и распространение в той или иной мере на всех участников по мере их посещения. Считаю необходимым установить за Соколовым индивидуальное наблюдение в целях дальнейшего контроля и изучения феномена. Утконос».
Прочитав эти корявые строки, полковник Минеев, курировавший по долгу службы неформальные объединения столицы, хмыкнул и закурил. Подобные донесения о пророках, гуру, мессиях, чудотворцах и прочих ясновидящих были нередки, но после проверки, как правило, оказывались пшиком. Но приказ был проверять всех.
Докурив Яву до фильтра, Минеев накрутил номер на диске внутреннего телефона.
Сергей Иванович? Минеев Да Спасибо Есть кое-что по твоему, г-м широкому профилю Зайдешь ко мне? Да хоть сейчас! Жду!
Через полчаса в кабинет вошел высокий сухощавый подполковник Лукин. Обменявшись рукопожатием с хозяином, сел, поддернув отглаженные брюки, в кресло для посетителей.
Погоды нынче прямо благорастворение воздухов! Не так ли, Никола свет Дмитриевич?
Да, сентябрь, а такая теплынь! И урожай на даче прямо все так и прёт: и картоха, и яблоки! Чайку? Моя тёща варенье сварила вкуснятина и объедун!
А давай! Чай не пьешь откуда силы берешь?
М-да Чай не пьешь и нету силы! Чай попил опять ослаб!
Посмеялись. Секретарша-прапорщик Леночка, грациозно перебирая стройными ножками, внесла поднос с чайником, стаканами в подстаканниках, сахарницей с колотым мелко рафинадом. (Любители чая согласятся, что у рафинада вкус гораздо приятней, чем у песка). Николай Дмитриевич поставил на стол яблочное варенье.
Немного погодя он небрежно предложил:
Вот, почитай, и протянул листок с донесением агента Утконоса.
Сергей Иванович не спеша одел очки и углубился в чтение. Сделал пару пометок, перечитал ещё раз.
Интересно протянул он задумчиво, первый раз на такого выходим. Я его возьму под своё крыло.